Олег Девлетов - Курс отечественной истории

Таким образом, смещение Хрущева произошло в результате формально законного акта – на Пленуме ЦК, «простым голосованием». Такое разрешение конфликта – без арестов и репрессий – можно считать главным итогом минувшего десятилетия. Отставка Хрущева, несмотря на то что она явилась результатом заговора, не вызвала в стране недовольства. И население, и номенклатура встретили решения пленума с одобрением. Общество жаждало стабильности. Мало кто осознавал, что вместе с отставкой Хрущева закончилась и эпоха «оттепели».

Экономическая и социально-политическая ситуация. Некоторое время после прихода к власти «коллективного руководства» во главе с Брежневым реформы продолжались. В экономике они были определены решениями мартовского и сентябрьского (1965 г.) пленумов ЦК КПСС. Их основная идея заключалась в переходе от преимущественно административных к преимущественно экономическим методам в области сельского хозяйства и промышленности. Восстанавливались единые отрасли во главе с министерствами. Сокращалось число директивных плановых показателей. Предполагалось укрепить хозрасчет предприятий и оставлять в их распоряжении большую долю прибыли; перестроить систему ценообразования. В аграрном секторе, в частности, вновь обозначился поворот к некоторой поддержке личных подсобных хозяйств: разрешалось восстановить их прежний размер, а позже даже увеличить его в 2 раза. Ставилась задача внедрения в производство достижений научно-технического прогресса.

Однако реформы дали лишь временный эффект и не были осуществлены полностью. Главная проблема заключалась в сохранении коренной черты прежней системы управления – главным критерием оценки предприятия по-прежнему оставался не объективный уровень экономической эффективности, а процент выполнения обязательных заданий центра. Противоречия реформы можно было устранять, либо продвигаясь к рынку, что было невозможно, либо вновь усиливая административные рычаги управления и свертывая реформу.

На практике происходил постепенный возврат к более детальному планированию. Свертывание реформы особенно ускорилось после Чехословацкого кризиса («пражской весны 1968 г.»), который обозначил зависимость между экономическими реформами с использованием рыночных механизмов и неизбежными политическими изменениями системы советского типа. Поэтому, если в годы 8-й пятилетки экономика страны развивалась в целом успешно, то в 1970—1980-е гг. обнаружилось затухание темпов социально-экономического роста, что было обусловлено целым рядом причин.

Во-первых, страна оказалась втянутой в разорительную гонку вооружений, соперничая одновременно с США и странами НАТО, а также с Китаем.

Это вело к предельной милитаризации народного хозяйства, военные расходы поглощали около 20 % валового национального продукта. Но, в отличие от других великих держав, в СССР производством оружия и военных материалов занимался не только ограниченный военно-промышленный комплекс. Например, по разным оценкам, по заказам ВПК в эти годы работало от 60 до 80 % всех машиностроительных заводов.

Во-вторых, в начале 1960-х гг. в стране были открыты уникальные по запасам нефтегазовые месторождения в Западной Сибири. В 1970-е гг. мировые цены на топливо выросли в среднем в 20 раз. Учитывая энергетический «кризис» на Западе, советское руководство предпочло пойти по пути экспорта сырьевых и энергетических ресурсов. В бюджет страны потекли «нефтедоллары», что позволяло стране относительно безбедно существовать, обеспечивая продовольственную, космическую и другие программы. Форсирование этого процесса объективно увеличивало сырьевую ориентацию экономики страны. У руководства крепли иллюзии относительно легкости долларовых поступлений и абсолютной дешевизны топлива. Это вело к легкомысленному «проеданию» природных запасов, бесхозяйственности и нерациональному расходованию средств. Но с начала 1980-х гг., в связи с переходом западной экономики на энергосберегающие технологии, цены на нефть упали и поступление «нефтедолларов» стало уменьшаться – внутренние болезни так называемой «социалистической» экономики стали выходить на поверхность.

В-третьих, отказ от экономических методов управления и даже частичной децентрализации привели к существенному повышению роли центра и столичной бюрократии в принятии решений. С 1965 по 1985 г. число союзных и союзно-республиканских министерств увеличилось в 5,5 раз и достигло 160. За тот же период общая численность управленческого персонала страны приблизилась к 18 млн. человек, то есть на каждых 6–7 работающих приходился один управленец. Централизованная плановая экономика СССР закрывала простор для самостоятельности, инициативы низов. Хотя СССР считался союзом суверенных республик, они могли распоряжаться лишь 10–25 % расположенного на их территориях производства. По выражению М.С. Горбачева, «гвоздь забить не могут без спроса в Москве». «Окостенелый» партийно-хозяйственный бюрократический аппарат, стремясь сохранить свои позиции в управлении экономикой и обществом, все меньше считался с требованиями экономической целесообразности. С начала 1970-х гг. само слово «рынок» стало критерием идеологической неблагонадежности.