Олег Девлетов - Курс отечественной истории

Рассматривая историю первого послесталинского десятилетия, следует особо отметить значение XX съезда КПСС. Он стал поворотным пунктом в развитии советского общества, в корне изменил ситуацию в международном коммунистическом движении благодаря секретному докладу Хрущева «О культе личности и его последствиях», прочитанному 25 февраля 1956 г. на закрытом заседании.

Само решение Президиума ЦК КПСС о зачтении этого доклада на съезде не было единодушным. Доклад стал потрясением для абсолютного большинства делегатов. Многие впервые узнали о так называемом «завещании» Ленина и его предложении снять Сталина с поста генерального секретаря ЦК. В докладе говорилось о чистках и «незаконных методах следствия», при помощи которых у тысяч коммунистов были вырваны совершенно невероятные признания. Хрущев нарисовал образ Сталина – палача, виновного в уничтожении «ленинской гвардии», расстрелявшего XVП съезд. Таким образом, Хрущев стремился возложить вину за все плохое в прошлом на Сталина, Ежова и Берию и тем самым реабилитировать партию, идеи социализма и коммунизма. Это позволяло обойти вопрос о системе организации власти, в недрах которой зрел и развивался развенчиваемый «культ».

Особо Хрущев остановился на вине Сталина в начальный период войны. Но полной картины репрессий не было: разоблачения не касались коллективизации, голода 1930-х годов, репрессий против простых граждан, а борьба с троцкистами, оппозиционерами «всех мастей» признавалась одним из важнейших достижений Сталина. В целом, доклад не претендовал на теоретическую глубину и анализ такого явления, как сталинизм.

Закрытое заседание XX съезда партии не стенографировалось, прения не открывались. Было решено ознакомить с «секретным докладом» коммунистов и комсомольцев, а также «беспартийный актив», не публикуя его в печати. Им зачитывался уже отредактированный вариант доклада Хрущева. Это вызвало огромный общественный резонанс. Присутствовал весь спектр мнений: от разочарования неполнотой постановки вопроса о «культе», требований партийного суда над Сталиным до неприятия такого быстрого и резкого отказа от незыблемых еще вчера ценностей. В обществе росло желание получить ответы на многочисленные вопросы: о цене преобразований; о том, что из трагедий прошлого было порождено лично Сталиным, а что было предопределено самой партией и идеей строительства «светлого будущего». Стремление ввести критику в определенные рамки проявилось в постановлении ЦК КПСС от 30 июня 1956 г. «О преодолении культа личности и его последствий». Оно было шагом назад по сравнению с «секретным докладом » на XX съезде. Сталин характеризовался теперь как « человек, который боролся за дело социализма», а его преступления – как «некоторые ограничения внутрипартийной советской демократии, неизбежные в условиях ожесточенной борьбы с классовым врагом». Таким образом объяснялась и оправдывалась деятельность Сталина.

Применение принципа: с одной стороны, выдающийся деятель, преданный делу социализма, с другой – человек, злоупотреблявший властью, должно было снять остроту критики порядков недавнего прошлого и тем более не перенести эту критику на современность. Все последующее 30-летие критика Сталина в советской историографии носила ограниченный и конъюнктурный характер.

Это проявилось в том, что, во-первых, деятельность Сталина, отделялась от строительства социализма и тем самым, по сути, оправдывалась административно-командная система. Во-вторых, не был вскрыт весь масштаб репрессий и не реабилитированы ближайшие соратники Ленина – Троцкий, Бухарин, Каменев, Зиновьев и др. В-третьих, не был поставлен вопрос о личной ответственности ближайшего сталинского окружения и многочисленных исполнителей террора.

Тем не менее, значение критики культа личности Сталина трудно переоценить. В обществе наметился поворот к демократии и реформам. Система тотального страха была во многом разрушена. Решения XX съезда означали отказ от использования репрессий и террора во внутрипартийной борьбе, гарантировали безопасность высшему и среднему слоям партгосноменклатуры.

Процесс реабилитации принял не только массовый, повсеместный характер, но и воплотился в восстановлении прав целых народов, пострадавших в сталинское время.