Юрий Трусов - Зеленая ветвь

В своих взглядах Каподистрия был довольно сдержан, одно время он считал преждевременным поднимать восстание против иноземных угнетателей. И что парадоксально, - именно он, а не кто иной больше всех содействовал подготовке этого восстания.

В этом он признался единственному человеку, с которым был всегда откровенен. "Без всякого с моей стороны желания склонить греков к свержению ига, я, тем не менее, сам того не желая и не зная, побудил их к настоящим их действиям", - писал он Роксандре Эдлинг в ноябре 1821 года.

Из белой пелены петербургского снега перед ним всплыло лицо любимой женщины.

- А ведь она тоже, видимо, любила меня, - тихо сказал президент. Конечно, любила. Иначе она бы не плакала.

И он с горечью вздохнул, вспомнив, что они никогда так и не сказали друг другу о своих чувствах.

12. РАЗРУШЕННЫЙ ГОРОД

- Вам лучше плыть морем. Так будет безопасней, - посоветовал Райкосу главный комендант Навпали полковник Алмейда. Он вопросительно взглянул на подполковника и привычно поправил на седой голове белую повязку.

- Меня интересует лишь одно - как побыстрее, - ответил Райкос.

- Пожалуй, морем будет быстрее. - В больших черных глазах Алмейды промелькнула насмешка.

"Он решил, что я бравирую своей неустрашимостью", - подумал Райкос и покраснел.

- Я и в самом деле хочу, как побыстрее, - сказал он.

- Я так вас и понял, господин губернатор. Но его превосходительство приказал мне позаботиться, чтобы вас доставили на место вашего назначения в целости и сохранности. И я уже распорядился отправить вас на военном корабле... Так, пожалуй, будет надежней.

- Ну зачем такие хлопоты, господин полковник! Я вам чрезвычайно обязан, - сказал, еще пуще покраснев, Райкос.

Алмейда не обратил внимания на его слова и продолжал говорить словно с самим собой:

- Морем, пожалуй, надежней, чем ехать по суше. Дорога туда построена еще в незапамятные, античные времена, но идет она в горах, по глухим ущельям, где бродят остатки янычарских орд и гнездятся шайки всякого рода разбойников. На море тоже порой злодействуют султанские корсары и пираты, однако там безопаснее. Правда, команда корабля, который повезет вас, не очень надежна. Она состоит из бывших галинджи, но если вы будете настороже и при оружии, они не посмеют свернуть вам шею и выбросить за борт. Я, в свою очередь, дам вам для охраны десяток солдат во главе со стариком Илиясом Бальдасом. Он уже почти совсем поправился, залечил раны. Вернее и прилежнее человека, чем он, не найти... Солдаты, правда, не стрелки, они из артиллерийской пехоты, но обучены и будут с ружьями. В городе вы сможете их использовать в качестве прислуги крепостных орудий... А Илияс Бальдас присмотрит на корабле и за солдатами, и за галинджи...

Алмейда говорил хриплым голосом. Он произносил греческие слова с акцентом, порой смешно коверкая, а иногда заменяя их родными, португальскими.

Райкос внимательно слушал этого уже не молодого португальца, и с каждой минутой он ему все больше нравился. Николай Алексеевич видел его впервые в жизни, а казалось, что он знает его всю жизнь. Все в нем было привычно и знакомо: и то, как нервно дергается левая половина смуглого лица, и то, как он подносит к забинтованной голове ладонь с крепкими пальцами. Алмейда нравился Райкосу отнюдь не потому, что всем была известна его храбрость - он сражался у стен афинского Акрополя и был изранен янычарами - и президент питал к нему исключительное доверие. Нет, не это было главным. Просто Райкос и Алмейда взглянули друг другу в глаза и молча поняли, что они отныне стали товарищами.

- Так вам ведома моя деятельность здесь, в Греции? Вы даже изволите знать о моем знакомстве с Илиясом Бальдасом? - не удержался Райкос.

- Это тоже было поручение от президента. Поймите, я не мог отказаться от него. Потому что свободной Греции нужны верные люди, - улыбнулся Алмейда.

И Райкос невольно вспомнил, что то же самое ему недавно говорил президент.

Так вот оно что! Вот в чем дело: Греции нужны верные люди! Что ж, Райкос никогда не обманет доверия этих замечательных людей!

...На третьи сутки глухой морозной полночью, когда рожок молодого месяца, словно вырезанный из красного сафьяна, впечатался в сизо-темную рябь залива, Райкос прибыл на место своего назначения. И только пройдя по мертвым улицам этого ночного города, глянув в угольно-черные глазницы его зданий, новый губернатор понял, какая огромная работа предстоит ему, чтобы оживить эти руины.