Рене Фюлёп-Миллер - Святой дьявол - Распутин и женщины

Муня спросила, какие у него планы на вечер, так как она охотно осталась бы у него подольше, в тот день ей было особенно тяжело расставаться с любимым старцем. Но тот с таинственной, хитрой улыбкой заявил, что собирается уйти, но не хочет говорить, куда.

— Я все равно узнаю, — заметила Муня нежно, — и я приду за тобой, хочешь ты этого или нет!

Шутя отец Григорий ответил:

— Нет, моя голубка, туда, куда я сегодня иду, тебе нельзя следовать за мной! — Он поцеловал Муню в губы, перекрестил головку и, прощаясь, сказал: — Благослови тебя Господь, моя душенька, теперь я должен идти.

Муня неохотно простилась со старцем, покинула его квартиру. На лестнице она встретила Анну Вырубову, спешившую к Распутину. Она наскоро сообщила, что вечером Григорий Ефимович собирается уйти и ведет себя очень таинственно; но Анна все-таки хотела сама выяснить его планы.

Вырубова пришла по поручению императрицы передать старцу икону из Новгорода; он с радостью принял ее, отнес в свой кабинет, поставил рядом с другими украшенными образами и зажег перед ней лампадку. Затем объяснил Анне, что министр внутренних дел Протопопов сообщил о своем визите по очень важному делу и должен прибыть с минуты на минуту. Когда Вырубова попросила все-таки сказать ей, что он намеревается делать этой ночью, старец после недолгого сопротивления посвятил ее в свою тайну, потому что он слишком хорошо знал, какой преданной, разумной и скрытной была Анна. Итак, он рассказал ей о приглашении молодого князя Юсупова и о его просьбе никому, особенно Головиным, не рассказывать об этом.

Такая таинственность вызвала неудовольствие Вырубовой, в этом она усмотрела нечто оскорбительное. Если Юсупов и его супруга стеснялись принять Распутина днем, открыто, при всех, то старцу, по ее мнению, следует отказаться от приглашения. Но Григорий Ефимович описал ей по-детски нежную привязанность, выказываемую ему в последнее время князем Юсуповым, и указал на то, что его попросили вылечить больную княгиню Ирину. Отказаться нельзя: если Бог дал ему дар врачевания, он должен помогать больным. После долгих настоятельных уговоров Вырубовой он пообещал отложить визит на следующий раз, но сделал это, лишь чтобы отвязаться от доброй Анны, в душе твердо решив, этой ночью все же поехать к Юсупову. Там он не только познакомится с прекрасной Ириной Александровной и покажет свое искусство врачевания, милый Феликс твердо обещал снова спеть цыганские романсы: как же отказаться от вечера, сулившего ему столько радостей.

Анна на этот раз смогла побыть у отца Григория совсем недолго, так как царица попросила ее вечером зайти к ней и поподробнее рассказать о дорогом «друге». Поэтому она вскоре простилась, в дверях обернулась и еще раз умоляюще произнесла:

— Не правда ли, отец, ты не поедешь к Феликсу, ты обещал мне!

Когда Распутин остался один, он позвал горничную, бывшую крестьянку Катю Иванову, с недавнего времени следившую за его хозяйством, и велел ей приготовить новую, расшитую васильками, рубашку из голубого шелка, начистить до блеска высокие сапоги, потому что хотел в этот вечер выглядеть особенно празднично. Одевался он с величайшей тщательностью, уделяя внимание каждой мелочи своего костюма, как будто речь шла о празднике святого Воскресения в церкви.

Когда он пытался застегнуть верхнюю пуговицу рубахи, его неловкие огрубевшие крестьянские пальцы отказались повиноваться, тщетно мучался он перед большим зеркалом, перед которым обычно приводили в порядок свои прически и туалеты его посетительницы. Ему никак не удавалось застегнуть эту чертовски упрямую пуговицу, и он выругался последними словами. В конце концов он, плача, словно большой беспомощный ребенок, бросился в кухню и попросил Катю помочь, так как глупая княгиня Шаховская пришила на рубаху слишком большую пуговицу.

Как только Катя встала на скамеечку, чтобы застегнуть рубашку Григория, у черного хода раздался звонок. Катя спрыгнула и побежала к двери, а затем сообщила, что прибыл его превосходительство министр Протопопов. После того как Распутин назначил его вместо предателя Хвостова министром внутренних дел, Протопопов стал постоянным гостем старца и самым подробным образом обсуждал с ним любое важное правительственное распоряжение. Он всегда приходил с черного хода, незаметно проскальзывал в кабинет Григория, чтобы его никто не видел. Жители дома прекрасно его знали и молчали, делая вид, что не замечают его посещений.