Михаил Скрынников - Спецназ ВДВ. Диверсионно-разведывательные операции в Афгане

Ближе к полудню разведчики 350-го гв. пдп заметили небольшую группу вооруженных людей, которые двигались в сторону позиций дивизионной разведгруппы, но не по горной тропе, а несколько выше. Передали информацию дивизионной разведке, те быстро сменили позицию и стали ждать. Через какое-то время послышалась сильная, но кратковременная стрельба. Бой, если это можно назвать боем, длился всего пару минут. Духов подпустили метров на 30 и расстреляли. Пятерых положили на месте, а двоих взяли в плен. Пленные утверждали, что они из группы самообороны кишлака Ниджраб. Говорили, что хотели уйти в горы, так как испугались прибывших войск. Уходили не по собственному усмотрению, а по указанию председателя исламского комитета. Многие мужчины ушли в горы задолго до прихода войск. В Чарикарской зоне самые молодые из них занимались разбоем и грабежами на дорогах. Пленные также показали, что иностранных инструкторов в Ниджрабе еще нет. Их отправили по назначению — в разведотдел армии.

По соседству с десантниками в зеленой зоне проводили операцию мотострелки, поэтому появление групп духов можно было ожидать в любое время и с любого направления. Но остаток дня прошел спокойно. К вечеру афганских солдат вывели из кишлаков в долину. Десантники остались на своих позициях до утра.

Командир дивизии принял решение поздно вечером нанести по высокогорному пастушьему «кишлаку» удар реактивной артиллерией. Команда последовала глубокой ночью. Грохот, хлопки и характерный вой. Густая темень озарилась огненными шлейфами реактивных снарядов, устремившихся высоко в горы с огромной скоростью. Через несколько секунд на вершинах гор заплясал фейерверк разрывов. Впечатляющее зрелище. Не зря душманы очень боялись ударов наследниц легендарных «катюш». Результаты удара проверить не удалось — цель высоко в горах и рисковать людьми, направляя туда разведывательные группы только для того, чтобы лицезреть последствия удара, не имело абсолютно никакого смысла.

Ночью на позицию десантников в горах наткнулась шедшая из блокированного кишлака вооруженная группа афганцев. Группу засекли вовремя. Завязалась то затихающая, то снова возобновляющаяся перестрелка. По радио на командный пункт доложили, что большая группа духов выходила в темноте из кишлака, в котором накануне работали афганцы и, как всегда, никого там не обнаружили. Возможно, даже чайку с ними попили.

Мне пришлось выехать на командный пункт командира батальона и на месте уточнить обстановку. В этом ночном бою был ранен наш сержант, командир отделения. Душманы потеряли семь человек убитыми. Я вывез раненого в лагерь, а рано утром его вертолетом отправили в медсанбат.

На рассвете афганских солдат снова заставили идти на проверку кишлака. Ближе к полудню в лагерь прибыла колонна из двух автобусов и трех грузовиков. На них приехали активисты, коммунисты, всего около 80 человек. С ними были и наши представители из аппарата политического советника. Они-то нам и объяснили, что проводят эксперимент по утверждению власти, которая будет представлять законное правительство. То есть привезли к нам очередную новую местную власть.

Политическим советником в начале восьмидесятых годов в провинции Парван (административный центр г. Чарикар) был Н.И. Кудрявцев. Он работал в тесном взаимодействии с командованием 345-го опдп и всегда свои действия старался увязать с планами десантников. Постоянно делился информацией об обстановке в провинции. Вот и на этот раз, пользуясь случаем, решил установить в Ниджрабе народную власть.

Среди прибывших будущих чиновников местных жителей почти не было. Само собой, такая власть не могла быть эффективной и долгой.

Разумеется, далеко не все зависело от советского политического советника. Просто ему подвернулся случай, который нужно было использовать. По крайней мере, попытка не пытка, а вдруг получится. Тем более что в районе операцию проводили не афганские войска, а десантники. Особенностью «внедренных» чиновников местного ранга было то, что особого желания пребывать вдали от центральной власти у них никогда не было, даже тогда, когда они усиленно вроде бы охранялись афганскими солдатами. Представители такой местной власти всегда, раньше или позже, находили уважительную причину для того, чтобы сбежать поближе к центру. Интересное явление — как только сбегал один, сразу же, словно по команде, срывались и все остальные. Только их и видели!

Поэтому, насколько могу судить, местному населению было по барабану, кто там представляет какую-то власть, есть она или нет. А поскольку настоящей, государственной, власти нет, то этот вакуум заполнялся, как правило, муллой или главарем какой-нибудь банды. Такая картина наблюдалась во всех провинциях на протяжении всего периода, по крайней мере, моего, пребывания в Афганистане.