Андрей Васильченко - Стоунхендж Третьего рейха

Тем временем Ганс Рейнерт пытался подчинить себе объединения историков, занимавшихся проблемами древней истории, что должно было сделать его «Имперский союз» главной организацией с этой области. Впрочем, это получалось у него плохо, в том числе по причине того, что многим историкам был подан пример конференции, проходившей в Детмольде. В большинстве случаев на предложение влиться в состав «Имперского союза» Рейнерт получал вежливый отказ.

Некоторые из современных историков склонны считать, что подобные отказы были инициированы Александром Лангсдорфом, который уже занимал в Личном штабе рейхсфюрера СС должность начальника отдела археологических раскопок. Сейчас очень сложно установить, было ли это в действительности. По большому счету решение о «нецелесообразности унификации» могло быть принято хотя бы в силу опасений относительно растущих с каждым днем амбиций Ганса Рейнерта. В любом случае это создавало необходимые условия для того, чтобы Гиммлер задумался о создании собственной исторической организации. В итоге 1 июля 1935 года Генрих Гиммлер, Герман Вирт и Рихард Вальтер Дарре учредили исследовательское общество древней истории «Немецкое наследие предков», более известное как «Аненэрбэ».

Последствия создания «Аненэрбэ» не заставили себя ждать: уже 10 июля 1935 года Гиммлер отдал приказ, чтобы на территории каждого абшнита СС было раскопано одно культовое место или сооружение, что должно было, по мнению рейхсфюрера СС, укрепить связь эсэсовцев с германским доисторическим прошлым. При этом глава СС подчеркнул, что «он признает ценность научных изысканий и готов к сотрудничеству с Розенбергом и Рейнертом, равно как и любыми силами, действующими в сфере древней истории, но только на условии полного единодушия». В случае нападок и препятствования исследовательской деятельности СС Гиммлер угрожал разорвать все отношения «с позволившими себе подобное». Судя по всему, рейхсфюрер СС предвидел возможность начала кампании в подконтрольной Розенбергу прессе, а потому принимал меры, которые должны были обезопасить присягнувших ему на верность историков.

В этом сюжете обращает на себе внимание соседство «культовых мест» и «ценности научных изысканий». Очевидно, что это было одной из первых попыток Гиммлера обосновать при помощи археологии и древней истории ритуалы СС, что позже вылилось в попытки создания некой эсэсовской эрзац-религии. То есть происходило скрещивание эзотерики, ритуалов и точных наук. Подобный симбиоз как нельзя лучше характеризовал Гиммлера как человека, который сочетал в себе приверженность самым фантастическим идеям со склонностью к скрупулезному планированию.

Уже в конце июля 1935 года была достигнута договоренность о сотрудничестве между СС, Имперским министерством воспитания и историками из Западной Германии. Основные переговоры между Бернхардтом Рустом, представлявшим интересы министерства, Лангсдорфом как представителем Гиммлера и Апффельштедтом как выразителем позиции историков шли с 10 по 16 июля 1935 года. В основном разговор касался деятельности «Имперского института древней и ранней истории». При обсуждении вопроса, кто должен был возглавить данный институт, Руст настаивал на фигуре Теодора Виганда. В приватных разговорах министр воспитания находил, что Лангсдорф не обладал необходимой твердостью, чтобы справиться со всеми трудностями, а также отразить нападки конкурентов из лагеря Розенберга. Сам Лангсдорф не был удивлен подобному развитию событий. Он давно уже видел себя в рамках Управления СС по вопросам расы и поселений, где должен был возглавить историческое направление работы. При этом он выражал готовность принять на работу в Управление СС по вопросам расы и поселений всех историков из западной части Германии, что могли подвергнуться нападкам со стороны Рейнерта и Розенберга. Так СС впервые заявили о себе как о структуре, «покровительствовавшей» науке. Первым профессиональным историком, который был взят под крыло Гиммлера, был Вернер Буттлер.

Некоторые из нынешних историков задаются вопросом: была ли в то время у Гиммлера ясная программа действий, и как его поведение можно было трактовать в свете попыток избежать открытого конфликта с Альфредом Розенбергом? Сразу же надо отметить, что большинство решений Гиммлер принимал спонтанно, то есть едва ли можно было говорить о четкой программе действий. Кроме этого, рейхсфюрер СС опасался публичного столкновения с Розенбергом, но отнюдь не потому, что позиции «министра без портфеля» были сильны, а потому, что за несколько месяцев до этого Гитлер отдал вполне конкретный приказ. Приказ гласил, что между партийными функционерами не должно быть никаких открытых столкновений, а в своей деятельности они должны были прежде всего ориентироваться на создание образа сплоченной партии и государства. Впрочем, это не исключало возможности неявных противоречий, чем и воспользовался Гиммлер, начав свою деятельность как бы «исподволь».