Франсуа Блюш - Людовик XIV

Только благодаря непрерывному приобщению к знаниям понастоящему становятся королями. «Французы в молодости очень ветрены» {42}, то есть легкомысленны. Зачем же переутомлять монарха программой, достойной гигантов Рабле? Лучше, чтобы у него была, по признанию Монтеня, «здравая голова, нежели забитая многими сведениями». Осенью 1648 года Перефикс воспользуется заключением Вестфальских договоров, чтобы прочитать маленькому королю курс истории Священной Римской империи и Рейнских стран, дополненный географическими и политическими соображениями {149}. Можете быть уверены, что Мазарини одобрил эту инициативу. Латинским языком Людовик XIV будет заниматься почти всю свою жизнь, собйрая, рассматривая с восхищением, дополняя, описывая почти каждый день свою коллекцию, самую значительную в королевстве, бесценное ядро нашего «Кабинета медалей». И даже если Антуан Уден не слишком усердствовал в преподавании романских языков, мы знаем, что до смерти кардинала король будет продолжать учиться. С 1658 по 1661 год «шевалье Амальтео, советник и переводчик с итальянского языка», будет давать задания по языку Его Величеству — уроки в полном смысле слова, затем «переводы на итальянский и французский языки “Краткого изложения описания мира”». Тетрадь с упражнениями заканчивается словами: «Уроки для короля здесь кончаются: потому что Его Величество король стал взрослым и потому что великий кардинал Мазарини (sic — так) умер. Его Величество не будет больше заниматься этим языком, которым он уже хорошо владеет, поскольку отныне он полностью занят тем, чтобы дать законы всей Европе» {172}.

Впрочем, дворянин отличается от простолюдина тем, что его образование не ограничивается школьными предметами. Король изучает не только историю, живые языки, учится считать и излагать свои мысли на письме. У него есть учитель верховой езды, экюйе Арнольфини из Лукки, учитель танцев, учитель фехтования. Флоран Эндре обучает его игре на лютне. Позже испанец Бернар Журдан де Ласаль научит его играть на гитаре. Хоть он и не может сравниться с Людовиком XIII — меломаном, композитором в минуты вдохновения {122}, заметно, что он явно получил неплохое музыкальное образование. После лютни, гитары он научится играть на старинном музыкальном инструменте — спинете и выберет Этьена Ришара, чтобы тот показал ему принцип игры {122}.

Мазарини знает, что самые обширные программы грешат неполноценностью. Он считает, что главный предмет обучения главы государства — приобщение его к делам. Он этого хочет и ускоряет этот процесс. Кординал думает, что лучше пригласить короля на недолгое заседание совета, посвященное разбору одного-единственного дела, или просить его присутствовать, но только на одной части очень длительного заседания совета. Очень скоро Мазарини будет настолько удовлетворен успехами своего ученика, что это убедит его лишний раз в правильности своего воспитания. Когда однажды Перефикс доложил Его Преосвященству, что король совершенно не выказывает усердия в учении, попросил употребить свой авторитет и сделать ему выговор, поскольку можно опасаться, что однажды он так же поступит с делами государственной важности, кардинал ответил: «Не утруждайте себя, положитесь на меня: он и так перегружен, ибо когда он приходит на совет, то задает мне сотни вопросов по поводу того, что обсуждается» {51}.

Кардинал, пожалуй, слишком экономит на доме короля. Но в то же время он каждый день развивает художественный вкус своего крестника и умение отбирать ценное, стараясь сделать из обычного коллекционера настоящего любителя искусства. Искусство для Мазарини — это все, что вечно (рукописи, украшенные миниатюрами, античные вещи, привезенные из Рима за большие деньги, картины великих художников), и то, что ярко сверкает во временной, скоропроходящей жизни, воспитывает чувство прекрасного, помогает выбрать стоящие развлечения, формирует придворных и людей чести. Балы с великолепными убранствами, красивые иллюминации, красивые зеленые насаждения, временные триумфальные арки — все это необходимо для двора. Из Италии Его Преосвященство выписывает «исполнителей (певицу Леонору Барони, кастрата-дисканта Атто Мелани), музыкантов (виолончелиста Лаццарини), композиторов (Луиджи Росси) и управляющих театральными механизированными декорациями (Джакопо Торелли). Министр пытается ввести итальянскую оперу, настоятельно предлагая партитуры Кавалли» {122}. Не такое уж значение имеет то, что Людовик XIV вскоре частично отказался от этой ориентации, отдавая предпочтение Перро, а не Бернини, Люлли, а не Кавалли. Ведь в основном его взгляды и вкусы были воспитаны Мазарини. Его влияние было очень сильным — и последующие события не замедлят это доказать — и эффективным, поскольку для этого была благоприятная почва: открытая и естественная душа ребенка.