Тира Соколовская - Тайные архивы русских масонов

На Павла I масоны возлагали большие упования. Еще в бытность его наследником масоны употребили все возможные средства для приобретения его симпатии к своему братству. Лица, окружавшие цесаревича Павла, слыли чуть ли не поголовно масонами, и его воспитатель Панин в масонских стихах воспевается как счастливый старец, которому удалось ввести царское сердце в братство. Князя Куракина Шеш-ковский называет «инструментом» к приведению великого князя в братство. В целях пропаганды масоны чрез посредство архитектора Баженова пересылали цесаревичу масонские книги. Когда же при следствии над кружком Новикова была обнаружена записка Баженова об отношениях Павла Петровича к масонам и императрица письменно запросила об этом великого князя, она получила от него в ответ записку, где им резко отрицалась какая-либо его связь с масонством и все дело выставлялось последствием вымысла. Любопытно, что в числе лиц, осыпанных милостями при восшествии на престол Павла Петровича, находился и виновник докучного «вымысла»: 8 ноября 1796 г. коллежский асессор архитектор Василий Баженов был произведен прямо в действительные статские советники; вскоре он был награжден имениями, а в 1799 г. назначен вице-президентом Академии художеств [6] Сенатский Архив; стр. 2, 23, 82, 502. . «Инструмент» же Куракин тоже осыпается царскими милостями. Не забыты были государем и другие впавшие в опалу масоны Новиковского кружка, а между тем императору Павлу не мог быть неизвестным «зловредный умысел» сих «государственных преступников уловить» его в орден. Допрошенные Лопухин, Тургенев, Трубецкой даже не отрицали желания видеть в ордене великого князя, а Трубецкой откровенно признал на допросе: «Покойный Шварц предлагал нам, чтобы известную особу сделать великим мастером в масонстве в России, а я перед Богом скажу, что, предполагая, что сия особа в чужих краях принята в масоны, согласовался на оное из единого того, чтобы иметь покровителя в оном» [7] Профессор Московского университета Иван Григорьевич Шварц по поручению московских масонов ездил за границу для устройства самостоятельного существования русского масонства, в чем он и успел: на Вильгельмсбадском конвенте Россия была признана восьмою провинциею ордена. Шварц основал орден златорозового креста в Москве. Главная заслуга Шварца заключается, однако, не в этих масонских административных хлопотах, а в деятельном и неутомимом участии на пользу просвещения. Подробности изложены в труде Лонгинова: «Новиков и московские мартинисты» (Москва, 1867 г.). Духовным завещанием все свое имение Шварц предоставил не своим родственникам, а дружескому ученому обществу. . Причастность цесаревича Павла к масонству признавалась тогдашней ходячей молвой; толки расходились лишьв указаниях на время и место, где состоялось это посвящение в масонство. По случаю вступления Павла Петровича за границею в орден, состоявшегося или только предполагавшегося, был составлен особый пролог [8] В 1776 г. была за границей издана брошюра неким Le-Bauld de Nans, озаглавленная Prologue pour la reception de S. Altesse Imperiale M-r le Gr. Due de Russie к Friedrichsfelde, le 6 aout 1776. . Как бы то ни было, первые шаги Павла по вступлении на престол были полны милости по отношению к масонам. Новиков был тотчас же освобожден из крепости [9] Карамзин в своей записке от 20 декабря 1818 г., между прочим, писал: «Император Павел в самый первый день своего восшествия на престол освободил Новикова, сидевшего около четырех лет в душной темнице, призвал его к себе в кабинет, обещал ему свою милость как невинному страдальцу и приказал возвратить конфискованное имение, т. е. остальные несожженные книги». . После коронации в Москве у Павла I даже явилась мысль об открытии масонских лож, для чего были собраны влиятельнейшие масоны, но они просили с открытием лож повременить; Павел, как говорят, обошелся с масонами весьма любезно, каждому подал руку и сказал [10] Финдель. II, 113. Reinbeck, Fluchtige Bemerkungen auf einer Reise nach Moskau imjahre 1805. : «В случае надобности пишите ко мне просто, по-братски и без всяких комплиментов». Однако розовые масонские мечты и надежды найти в Павле своего покровителя должны были вскоре поблекнуть: в 1799 г. последовало запрещение масонских лож. Такое изменение во взглядах государя, ранее относившегося к масонству доброжелательно, вполне объясняется его неровным, порывистым, увлекающимся характером. Но Ростопчин причину этой реакции, причину этой перемены в направлении правительственного взгляда приписывает себе: он, дескать, доложил государю, что масоны — опасные люди, что они хороши для наследника престола, а не для самого императора, что они замышляли даже убийство Екатерины II, причем метали между собою жребий на этот террористический акт и жребий пал на Лопухина [11] Pyc. Apx., 1875, III, 75. Записка о мартинистах, представленная в 1811 г. графом Ростопчиным великой княгине Екатерине Павловне. .