Сергей Соловьев - Чтения и рассказы по истории России

18 августа 1700 года в Москве сожжен был «преизрядный фейерверк»: царь Петр Алексеевич праздновал турецкий мир, приобретение Азова, уничтожение обязанности посылать поминки в Крым. На другой день, 19 августа, объявлена война шведам. Заключением мира с турками поспешили потому, что союзники покинули Россию; по тому же самому спешили объявлением шведской войны, чтоб не упустить союзников, не одним бороться с самой сильной державой на Севере. Союз был необходим; но верны ли были союзники? Донесения Украинцева из Константинополя уже определили отношения европейских держав к России; за союзниками нужно было так же зорко смотреть, как и за врагами, и против них нужны были тоже смелость, решительность, ясное понимание русских интересов, неуклонное их преследование. Россия могла быть спокойна: у ее царя не было недостатка в этих качествах.

Кто же были союзники Петра в шведской войне? Швеция заявила свою европейскую деятельность, вошла в систему европейских держав, как говорится, только в XVII веке, предупредила в этом отношении Россию какиминибудь 70 годами. Она явилась на сцену общей европейской деятельности с шумом и блеском. Даровитый, воинственный, честолюбивый король Густав Адольф по призыву Франции привел шведское войско в Германию для участия в Тридцатилетней войне, для поддержания протестантизма. За эту поддержку Германия должна была дорого заплатить Швеции своими землями, и немецкие владельцы стали косо смотреть на нее, особенно когда она содействовала вредным для Германии стремлениям Франции. Еще больше раздражение возбудила против себя Швеция в трех других соседних государствах – Дании, Польше и России – своими захватами на их счет. Она обобрала Данию со стороны Норвегии, отняла у Польши Ливонию; пользуясь смутным временем и слабостью России после смут, в царствование Михаила Феодоровича, она отобрала у нее коренные русские владения, чтоб как можно дальше отодвинуть ее от Балтийского моря. Такое поведение Швеции относительно соседей, разумеется, заставляло ожидать, что оскорбленные воспользуются первым удобным случаем, чтоб соединиться и возвратить себе свое. И в начале XVIII века, когда в Западной Европе произошло сильное движение против Франции, раздражавшей всех своим властолюбием, своими бесцеремонными захватами чужого; когда против Франции образовался великий союз, чтоб не дать ей захватить Испании или значительную часть ее владений, на северовостоке Европы по тем же побуждениям образуется союз против Швеции и начинается великая Северная война. Естественные члены союза против Швеции – это обобранные ею государства: Дания, Польша и Россия. Отношения Дании и России были просты: они хотели возвратить свое, причем Петр во что бы то ни стало хотел приобрести хотя одну гавань на Балтийском море.

Но отношения Польши были иные. Мы уже упоминали о крайней слабости этой державы, обнаружившейся особенно во второй половине XVII века, – слабости, которая отнимала у нее всякую самостоятельность, делала из нее арену, где ближние и дальние государства должны бороться за свои интересы. Борьба эта особенно усиливалась, когда наступало время королевских выборов. Так, в конце XVII века соседние государства были чрезвычайно взволнованы королевскими выборами в Польше по состоянию тогдашних дел в Европе. Уже было сказано, что в это время господствовало сильное раздражение против властолюбия Франции, против ее короля Людовика XIV. Постоянной союзницей Франции была Турция, служившая для Франции орудием для отвлечения Австрии от вмешательства в европейские дела, от союзов, заключавшихся против Франции. Легко понять, как выгодно было для Франции иметь сильную партию в Польше, посадить там королем когонибудь из своих принцев или, по крайней мере, когонибудь из своей партии, чтобы по соседству с Австрией приобрести новое орудие для отвлечения ее сил. Но легко понять также, как для Австрии было важно, чтоб французские замыслы не удались, чтоб на польском престоле был ктонибудь свой или чужой, только не француз и не из французской партии. О том же должна была хлопотать и Россия, которая находилась в одинаковом с Австрией положении относительно Турции; она была также в войне с Турцией и должна была надеяться, что по ее отношениям к христианскому народонаселению Турции вражда между нею и Портой будет постоянная и самая сильная; а пустить на польский престол французского кандидата значило пустить естественного союзника Турции. Вот почему Петр так энергически объявил себя против французского кандидата на польский престол, принца Конти; он уже придвинул свое войско к границам Литвы, чтоб силой противиться его избранию, и торжествовал как победу отстранение Конти, избрание его соперника, курфюрста саксонского Августа. Избрание Августа успокаивало Австрию, Россию: на престоле польском не будет союзника Франции и Турции; но могла ли быть покойна сама Польша? Государство сильное может безопасно призвать государяиностранца, владельца чужой земли; Англия, например, могла безопасно признать своим королем ганноверского курфюрста; но что позволительно сильному, того слабый не может делать безнаказанно. На польском престоле немец и владелец одного из самых значительных немецких государств, Саксонии.