Михаил Черноусов - Советский полпред сообщает…

От разговора с Рузвельтом у Додда осталось противоречивое впечатление. Вообще президент не любил откровенничать. Можно было лишь догадываться, что у него на уме. Две недели назад президент, выступая в Чикаго – оплоте изоляционистов, заявил, что изоляционизм и нейтралитет – не спасение, и призвал установить карантин вокруг агрессивных стран. Ну что ж, неприятие Рузвельтом фашизма известно. Но все попытки журналистов выведать у президента, что он конкретно имел в виду, были безуспешными. Как понимать его речь? Что это – пробный шар, дабы посмотреть на реакцию внутри страны? Или жест одобрения, адресованный другим, тем, кто выступает против агрессии? «Акции Рузвельта, – прикидывал Додд, – в стране падают. Его экономическая программа – „новый курс“ – трещит по всем швам. Выборы 1940 года могут обернуться для него катастрофой. В таких условиях он никак не может ни сближаться с большевиками, ни ссориться с изоляционистами, ни действовать активно в мировых делах. Приходится маневрировать. Многие в Вашингтоне делают ставку на мировую войну, которая привела бы к ослаблению большевистской России, к уничтожению одних конкурентов – Германии и Японии и подчинению других – Англии, Франции. Здесь хотят дуть на угли, не давая им погаснуть, но и не позволяя им разгореться до поры до времени. Хотят снабжать всех оружием, вооружаться самим, чтобы выступить в самый удобный момент. А до той поры – не допустить какого-либо соглашения Германии с Англией или Германии с Россией, иначе все планы рухнут».

…Александр Антонович Трояновский, невысокий, худощавый человек с внимательным взглядом из-под густых черных бровей, уже ждал Додда.

Прежде всего Трояновский поинтересовался мнением Додда о положении в Германии.

– Животные – единственные счастливые существа, которых я там встречаю, – откровенно начал беседу Додд. – В то время когда людей сотнями убивают без суда и следствия, животные пользуются правами неприкосновенности. Об этом люди даже и мечтать не могут.

Гитлер может начать войну в любое время, – продолжал Додд. – Это безответственное трио в Берлине в составе Гитлера, Геринга и Геббельса способно на всякое безрассудство. Я думаю, Гитлер станет прислушиваться к голосу разума лишь в том случае, если все демократические страны объединятся против него. Теперь, когда сколачивается единый фронт фашизма от Рима до Токио, для Америки, Англии и Франции важно объединиться с Россией и попросту заявить Гитлеру: довольно!

– Чрезвычайно важно, – подтвердил Трояновский. – Но почему же Запад сейчас, когда идет война в Китае, отвергает наше предложение о Тихоокеанском пакте? Впрочем, «отвергает» – не совсем точно сказано, вернее, не принимает.

– Речь идет о пакте, который включал бы Японию? – спросил Додд с сомнением.

– Можно для начала и без Японии. Чтобы сорвать пакт, Япония в нем участвовать не согласится. Но если бы Штаты, Англия, Франция, Китай и Советский Союз заключили между собой пакт, то, быть может, Япония предпочла бы…

– Или была бы вынуждена, – вставил Додд.

– Или была бы вынуждена к нему примкнуть, – закончил свою мысль Трояновский. – Конечно, пакт без Японии большой ценности не имеет, поскольку мы, англичане, американцы или французы и без того не собираемся нападать друг на друга. Но все же пакт продемонстрировал бы солидарность между нами, особенно если в него включить пункт о консультациях в случае угрозы одному из участников. По существу, мы с вами, господин посол, говорим об одном и том же – о системе коллективной безопасности. Сегодня – в Азии, завтра – в Европе.

– Я вас понимаю, с идеей пакта я знаком.

– Разумеется, мы ее выдвинули еще в тридцать третьем, когда устанавливались дипломатические отношения. Поначалу президент положительно к ней относился, но сейчас… Я, конечно, понимаю его трудности, связанные с внутренним положением. Откровенно тянут с пактом англичане.

Трояновский замолчал. Он вспомнил свою недавнюю беседу с Рузвельтом. Они остались с президентом наедине – так было оговорено заранее.

«Пакты не дают, господин Трояновский, никакой гарантии, – сказал тогда президент, – им нет веры. Америка вступать в союзы или что-либо подобное не может. Главная гарантия – сильный флот, американский, английский и, может быть, советский. Посмотрим, как выдержат японцы морское соревнование».

Америка, подумал Трояновский, не хочет себя связывать, она хочет наблюдать за событиями со стороны, укрепляя свою мощь. Понятно, изоляционистские настроения сильны, сказываются и антисоветская кампания, и разочарование «новым курсом». Но в отношениях с нами есть особые моменты. С нами не хотят порывать, на всякий случай поддерживают отношения, но без большого энтузиазма. Даже если бы нам пришлось сейчас сотрудничать, это будет брак по расчету, а не по любви. На нас, кажется, готовы даже возложить всю честь отражения агрессии в одиночку. И все ради установления в будущем баланса сил в мире, выгодного Соединенным Штатам.