Михаил Черноусов - Советский полпред сообщает…

Своим успехом, достигнутым совместно с Англией, Лаваль считал Лондонское коммюнике, выпущенное десять дней назад. В нем Англия и Франция выразили готовность отменить военные статьи Версальского договора и взамен заключить с Германией воздушную конвенцию и соглашение об уровне вооружений. В Берлине были в восторге, требования Гитлера удовлетворялись Лондоном и Парижем одно за другим. С Германии теперь был снят запрет создавать военную авиацию.

Тогда, в Лондоне, Макдональд и Саймон посоветовали французскому премьеру Фландену и Лавалю отказаться от идеи Восточного пакта. «Превратите его в какое-нибудь соглашение консультативного характера», – говорили они. Не нравилась им и возможность заключения договора о взаимопомощи между СССР и Францией. Лаваль вынужден был маневрировать. Ему приходилось считаться с общественным мнением своей страны. Он мог лишь пытаться выхолостить содержание договора, но действия советской дипломатии связывали ему руки, не позволяя сделать это. Он был раздражен действиями Москвы, и раздражение это находило выход в неприязни к советскому полпреду в Париже Владимиру Петровичу Потемкину.

…Оставив внизу пальто и цилиндр, Потемкин в сопровождении чиновника Кэ д’Орсэ (так именовали французский МИД по названию набережной, где было расположено министерство) поднимался по лестнице на второй этаж в кабинет Лаваля. Крупный, импозантный, с коротко подстриженными усами, с зачесанной назад седой шевелюрой, в пенсне, Потемкин, как всегда, внешне был невозмутим. Сын земского врача, потомственного дворянина, выпускник Московского университета, преподаватель Екатерининского института, историк и публицист, горячо принявший революцию, он после Октября был членом Государственной комиссии по просвещению. В гражданскую войну стал начальником политотдела Южного фронта, а после ее окончания – заведующим губотделом народного образования в Одессе. Когда ему было уже под пятьдесят, его, большевика с девятнадцатого года, партия направила на дипломатическую работу. Это было в 1922 году. За двенадцать лет Потемкину довелось много поездить по свету: член Репатриационной комиссии во Франции, председатель Репатриационной комиссии в Турции, генконсул в Стамбуле, советник полпредства в Турции, полпред в Греции, затем в Италии и с декабря прошлого года – в Париже.

Потемкин выработал в себе такую самодисциплину, он так умел распределять время, что его хватало не только на текущую работу, но и на научный труд в области всеобщей истории.

Встречи с Лавалем в последние дни были необходимыми, трудными и неприятными. Министр вызывал у него антипатию. Маленький, смуглый, с косящими и вечно бегающими черными глазками, Лаваль походил на ловкого конокрада, который не возмущается, когда его бьют, но всегда готов нанести исподтишка ответный удар.

Сразу же после поездки Фландена и Лаваля в Лондон, 4 февраля, Потемкин получил телеграмму из Наркомата иностранных дел:

На основании коммюнике о лондонских переговорах можно прийти скорее к пессимистическим выводам. Главное – это уменьшение заинтересованности как Англии, так и Франции в Восточном пакте. При свидании с Лавалем потребуйте дополнительной информации и, если возможно, ознакомления с протоколами и другими документами, подписанными в Лондоне.

– Господин министр, – начал Потемкин, когда они сели за стол, – во время нашей последней встречи обстановка домашнего завтрака у вас не располагала к детальному разговору. Вы тогда лишь сказали, что Франция не будет нажимать на Англию и Германию в вопросе о Восточном пакте…

– О да, это было бы неэлегантно, – отозвался Лаваль.

– … и что Восточный пакт в принципе – не первоочередная задача. Изменилось ли что-нибудь после переговоров в Лондоне?

– В Лондоне мы выработали широкий план действий, включающий и Восточный пакт.

– Но мы рассматриваем Восточный пакт как самостоятельную акцию. Если Германия отказывается от участия в пакте, надо подумать, что делать дальше. Насколько я понимаю, Франция и Англия присвоили себе в Лондоне право самостоятельно отменять военные статьи Версальского договора и наметили, как теперь говорят, целую программу умиротворения Германии.

– Англию, господин Потемкин, я отстранить не властен. Что же касается судьбы Восточного пакта, то без Германии и Польши я не вижу перспектив для него. Быть может, они согласятся участвовать в нем, если мы заменим обязательства о взаимной помощи обязательствами о ненападении и взаимных консультациях?