Игорь Фроянов - Уроки Красного Октября

Ленин весьма одобрительно относился к публикациям Парвуса в газете «Искра» по организационным вопросам революционного движения. Под влиянием кровавых январских событий 1905 г., обнаруживших, по Ленину, «весь гигантский запас революционной энергии пролетариата и всю недостаточность организации социал-демократов, меньшевик Парвус «взялся за ум. В № 85 «Искры» он выступил со статьей, знаменующей, по существу дела, полнейший поворот от новых идей оппортунистической новой «Искры» к идеям революционной старой «Искры» [271] Там же. Т.9. С. 264–265. . Ленин с удовлетворением восклицает: «Наконец-то революционный инстинкт работника пролетарской партии взял верх хотя бы временно над рабочедельским оппортунизмом. Наконец-то слышим мы голос социал-демократа, не пресмыкающегося перед тылом революции, а безбоязненно указывающего на задачу поддержки авангарда революции» [272] Там же. С. 265. . Ленин говорит, что Парвус точно большевиком вдруг сделался [273] Там же. С. 266. , и свою «прекрасную статью» кончает «прекрасным советом «выбросить за борт» дезорганизаторов» [274] Там же. С. 273. .

В газетной статье «Социал-демократия и временное революционное правительство» (апрель 1905 г.) Ленин снова заводит речь о Парвусе: «Тысячу раз прав Парвус, когда он говорит, что социал-демократия не должна бояться смелых шагов вперед, не должна опасаться нанесения совместных «ударов» врагу рука об руку с революционной буржуазной демократией, при обязательном (очень, кстати, напоминаемом) условии не смешивать организации; врозь идти, вместе бить; не скрывать разнородности интересов; следить за своим союзником, как за своим врагом, и т. д. Но чем горячее наше сочувствие всем этим лозунгам отвернувшегося от хвостистов революционного социал-демократа, тем неприятнее поразили нас некоторые неверные ноты, взятые Парвусом. И не из придирчивости отмечаем мы эти маленькие неверности, а потому, что кому много дано, с того много и спросится. Всего опаснее было бы теперь, если бы верная позиция Парвуса была скомпрометирована его собственной неосмотрительностью» [275] Там же. Т.10. С. 16. . Однако одобрение вскоре сменилось критикой.

Острые разногласия возникли по поводу отношения к Булыгинской Думе и партии кадетов. Парвус выступил против бойкота Думы и за тактику мелких сделок с партией кадетов. Ленину стало ясно, что «…Парвус запутался. Он воюет против идеи бойкота, он не советует мешать собраниям и срывать их, а тут же, рядом, советует проникать в собрания силой (это не значит «срывать»?), превращать их в рабочие собрания…». Ленин спрашивает: «Отчего же запутался Парвус?». И отвечает: «Оттого, что он не понял предмета спора. Он собрался воевать против идеи бойкота, вообразив, что бойкот значит простое отстранение, отказ от мысли использовать избирательные собрания для нашей агитации. Между тем, такой пассивный бойкот никем даже в легальной печати, не говоря уже о нелегальной, не проповедуется. Парвус обнаруживает полнейшее незнание русских политических вопросов, когда он смешивает пассивный и активный бойкот, когда он, пускаясь рассуждать о бойкоте, ни единым словом не разбирает второго бойкота» [276] Там же. Т.Н. С. 251. . По Ленину, с Парвусом случилось «маленькое несчастье: он шел в одну дверь, а попал в другую» [277] Там же. С. 252. . Ленин был убежден в том, что «пока в России нет парламента, переносить на Россию тактику парламентаризма, значит недостойно играть в парламентаризм, значит из вождя революционных рабочих и сознательных крестьян превращаться в прихвостня помещиков. Заменять временные соглашения отсутствующих у нас открытых политических партий тайными сделками с Родичевым и Петрункевичем о поддержке их против Стаховича, значить сеять разврат в рабочей среде» [278] Там же. С. 256: см. также: Т.14. С. 171; Т.15. С. 61–62; Т.16. С. 17–18; Т.47. С. 87. – Только невежественным незнанием трудов Ленина можно объяснить утверждение И. Бунича, будто «Парвус был единственным человеком в «социал-демократической» среде, с которым Ленин не решался полемизировать, хотя на всех налетал петухом, если они осмеливались как-то иначе, чем он, трактовать марксизм, никогда не стесняясь в выражениях. «Холуй, лакей, наймит, подонок, проститутка, предатель» – вот основной набор ленинских литературно-полемических приемов в спорах с правыми и виноватыми. Однако Парвуса, которого вождь ненавидел, пожалуй, больше всех других, вместе взятых, он не осмеливался задеть никогда, ни устно, ни в печати» (Бунич И. Золото партии. С. 31–33). Достаточно познакомиться хотя бы со статьей Ленина «Игра в парламентаризм», чтобы убедиться во вздорности подобных заявлений (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 245–265). Бунич говорит так, вероятно, потому, что считает Парвуса «учителем и наставником Ленина» (там же. С. 31), демонстрируя этим свою склонность не столько к парадоксам, сколько к абсурду. .