Array Коллектив авторов - Королевский двор в Англии XV–XVII веков

Еще более осложнили положение де Фонтенуа-Марея действия Шатонефа на родине. По прибытии во Францию в 1630 г. Шатонеф оказался вовлеченным в заговор против Ришелье, в котором также приняли участие Анна Австрийская, Мария Медичи и брат Людовика XIII, герцог Орлеанский, и попытался вовлечь в него своих английский сторонников. Второй мишенью заговорщиков стал Уэстон, который воспринимался французами как главное препятствие на пути сближения Англии и Франции [856].

Вся затея закончились катастрофическим провалом. Планы заговорщиков были раскрыты в конце 1632 г. благодаря энергичным действиям де Фонтенуа-Марея. Нанятые им грабители вскрыли дом шевалье де Жара и добыли секретную переписку шевалье с Шатонефом. Несколько позднее сыну лорд-казначея, Джерому Уэстону, удалось перехватить послание Холланда французским партнерам, после чего Холланд попал под домашний арест за вызов сына Уэстона на дуэль. Джермину, его секунданту, также было запрещено появляться при дворе [857]. Холланда во время его пребывания под домашним арестом посетило такое огромное количество людей, что Карл I даже запретил ему принимать посетителей. Через несколько дней Тайный совет опросил двух баронов-пуритан, навещавших Холланда, возможно, «для того чтобы посоветоваться с ним» [858]. Есть основания полагать, что эти лица, имена которых остались неизвестными, были членами правления компании острова Провиденс, пытавшимися согласовать со своим лидером план дальнейших действий оппозиции [859].

Окончательный удар заговорщикам был нанесен кардиналом Ришелье, который великодушно передал Уэстону бумаги, полученные подручными де Фонтенуа-Марея в доме шевалье де Жара и подтверждающие участие Генриетты-Марии в интригах Шатонефа и ее связи с деятельностью Уорвика, Бедфорда и Эссекса против лорд-казначея [860]. К марту 1633 г. во Франции действия оппозиции во главе с Марией Медичи были умело подавлены Ришелье. Шатонеф и шевалье де Жар были заключены в Бастилию, а доверие Карла к Генриетте-Марии оказалось серьезно подорванным. В течение года фракция королевы оставалась не у дел. При дворе роль главного оппонента Уэстона перешла к Лоду, хотя Холланд продолжал делать попытки ослабить лорд-казначея [861].

После раскрытия заговора обе враждующие фракции английского двора – французская и испанская – оказались на время по одну сторону баррикады: в то время как группа Уэстона продолжала придерживаться своего прежнего курса, Генриетта-Мария также демонстрировала крайнюю неприязнь к Ришелье, морально поддерживая Марию Медичи. В этих условиях Ришелье принял в мае 1633 г. решение о возвращении де Фонтенуа-Марея во Францию. Более того, ему не было назначено преемника, поскольку кардинал, очевидно, не видел смысла в присутствии своего агента при дворе, настроенном категорически против Франции [862]. Лишь спустя год, в июле 1634 г., в Англию был направлен в качестве посла Жак д’Анжен, маркиз де Пуньи [863].

В марте 1635 г. Уэстон умер, и двор опять стал ареной борьбы за власть и влияние. В этом положении каждый пытался добиться расположения королевы, сохранявшей свою власть над неослабевающими чувствами к ней Карла I. В условиях борьбы Лода и Коттингтона за казначейство началось ухаживание за Генриеттой-Марией представителей обеих сторон, и впервые за долгое время ее фракция начала постепенно поднимать голову [864].

Эти события совпали по времени с предпринятыми Ришелье попытками закончить ссору с Генриеттой-Марией в надежде заручиться поддержкой Англии в предстоявшей войне Франции с Испанией. Еще осенью 1634 г. Ришелье дал Пуньи инструкции провести с Карлом I переговоры о возможном подписании союзного договора. Краткосрочные переговоры закончились ничем. Карл I не проявил никакого интереса к предложению Ришелье, но и для Франции союз с Англией не был жизненно необходим. В гораздо большей степени в помощи англичан была заинтересована Голландия: в тексте франко-голландского союзного договора была статья, предполагавшая присоединение Англии к альянсу двух держав в случае ее согласия [865]. Отсутствие настойчивости в действиях Пуньи объясняется пониманием французами того факта, что у них практически не было шансов прийти к какому-либо соглашению. Ришелье был доволен уже тем, что Карл I не решался сблизиться с Испанией, оставаясь, таким образом, в стороне от борьбы на континенте [866].

Ситуация изменилась после смерти Уэстона. Своим инструментом в процессе восстановления отношений с Генриеттой-Марией Ришелье выбрал Монтагю, который оказался на континенте после раскрытия заговора Шатонефа и пробыл в Париже достаточное время, чтобы быть принятым и обласканным кардиналом. В феврале 1635 г. перешедший в католичество Монтагю вернулся в Англию и сразу же постарался смягчить отношение королевы с Ришелье [867]. Немалую роль здесь сыграл и новый французский посол Анри де ля Ферте-Набер, маркиз де Сенетер, «идеальный дамский угодник», прибывший в Лондон в апреле 1635 г. Генриетта-Мария, всегда бывшая очень восприимчивой к галантности и влиянию нравившихся ей людей, очень скоро обнаружила «расположение к Франции» и снова начала активно участвовать в политической деятельности [868].