Мартин Гилберт - Первая мировая война

Николсон убедился бы в правомерности такого оптимистичного прогноза, узнай он о секретном докладе, 13 июля поступившем из Сараева в Вену, в котором сообщалось, что доказательств причастности сербского правительства к убийству не обнаружено. Желание Австрии наказать Сербию все еще было сильным, но подкреплялось лишь уверенностью в том, что Германия поддержит карательную акцию. Когда Берхтольд окончательно убедил Франца Иосифа, что Австрия сможет свершить возмездие без вмешательства каких-либо других держав, принявших сторону Сербии, старик неохотно согласился на ультиматум. Первый шаг к войне был сделан. Надежды Николсона не оправдались.

В Вене продолжались тайные и открытые дебаты: нужно ли принять меры против Сербии? Оптимистичный комментарий Николсона был написан в ответ на предупреждение одного из его подчиненных, что «явная глупость бездумной антисербской политики для Австрии совершенно не очевидна, и таково реальное положение дел в сильно накалившейся обстановке». Молодой чиновник был прав. Его звали Роберт Ванситарт. Двадцать лет спустя он сам стал министром иностранных дел и был жестким противником политики умиротворения Германии.

Никакого ультиматума из Австрии в Сербию отправлено не было, и ощущение кризиса стало спадать. 16 июля в Лондоне в беседе по поводу международной обстановки и опасности «большого костра войны» Норман Энджелл перед большой аудиторией, состоявшей в основном из социалистов, сказал: «Молодое поколение, я верю, решительно настроено против того, чтобы стать бессмысленной жертвой произвола властей».

Пока Норман Энджелл выражал уверенность в «молодом поколении», последние сомнения у представителей старшего поколения в Вене рассеялись. 14 июля австрийский совет министров решил предъявить ультиматум в течение недели. Два дня спустя немецкий посол в Лондоне, князь фон Лихновски, в письме канцлеру Германии не без язвительности заметил, что австрийские власти должны винить себя в убийстве Франца Фердинанда, раз уж отправили его в Сараево, на «аллею бомбометателей». Даже министр иностранных дел Сербии написал австрийскому министру финансов, имевшему обязательства перед Боснией и Герцеговиной, что этот визит был неразумным шагом. Но теперь все это осталось в прошлом: в строжайшей секретности высшим властям в Берлине сообщили о дате предъявления австрийского ультиматума Сербии. Никаких возражений со стороны Германии не последовало. Руководство немецкой армии было готово к войне. 17 июля заместитель начальника Генерального штаба, генерал Вальдерзее, писал из Берлина министру иностранных дел фон Ягову: «Я буду здесь и готов к действию, весь Генеральный штаб к этому готов».

Ягов, как и кайзер, верил, что Россия не станет вмешиваться. 18 июля он сообщил Лихновски в Лондон: «Чем решительнее ведет себя Австрия и чем энергичнее мы ее поддерживаем, тем скорее прекратит возмущаться Россия. Чтобы не потерять лица, Санкт-Петербург конечно же поднимет шум, но все это никак не отменяет того факта, что Россия сейчас не готова к войне».

Условия австрийского ультиматума были сформулированы в Вене к 19 июля. Возлагавший на Белград ответственность за убийство Франца Фердинанда, он содержал пятнадцать требований, в том числе обязательное осуждение сербскими властями антиавстрийской пропаганды, создание совместной австро-сербской комиссии по расследованию убийства, арест пограничников, помогавших террористам пересечь границу, твердое обещание прекратить любые посягательства на Боснию. Сербам также вменялось в обязанность наказывать всех, причастных к распространению антиавстрийской пропаганды, везде, от школ до различных националистических обществ. Кроме того, австрийские офицеры и чиновники должны были участвовать в расследованиях, судебных разбирательствах, а также в определении наказаний и приведении их в исполнение.

19 июля на заседании австрийского Совета министров всем, в том числе и генералу Конраду фон Гётцендорфу, было ясно, что Сербия отвергнет эти требования и последуют карательные военные действия со стороны Австрии. Гётцендорф, ярый сторонник войны, определил, что ее цель – контроль Австрией боснийских границ.

21 июля Франц Иосиф согласился с условиями ультиматума под влиянием сведений о том, что в заговоре участвовали некоторые организации в Сербии, и из страха перед сербской экспансией. На следующий день министр иностранных дел России, Сергей Сазонов, призвал австрийцев воздержаться от радикальных мер. Предупреждение явно запоздало, к тому же его не подкрепляла какая-либо угроза военных действий со стороны России.