Леонид Васильев - Древний Китай. Том 1. Предыстория, Шан-Инь, Западное Чжоу (до VIII в. до н. э.)

Об уделе Цинь выше уже шла речь, как и об уделе Чжэн, о котором, правда, упоминалось лишь вкратце. Что касается Цинь, то этот удел впоследствии быстрыми темпами усиливался и стал в конечном счете той базой, на основе которой возникла в III в. до н.э. общекитайская империя.

Удел Чжэн , территориально расположенный к югу от домена Чжоу в Чэнчжоу, был создан лишь во времена Сюань-вана и играл в истории чжоуского Китая довольно специфическую роль: не будучи слишком сильным и самостоятельным, он из поколения в поколение направлял своих правителей в дом Чжоу, где они обычно играли роль руководителей администрации.

Особо стоит сказать об уделах Янь на севере и У на далеком юге. Они хотя и были созданы наряду с другими в раннечжоуское время (см. [86, т. 5]), длительное время имели статус, отличный от того, каким обладали уделы Чжунго. Для них, особенно для южного У, было характерным преобладание местных традиций, вначале заметно потеснивших шанско-чжоуские. Это были, по сути, полуварварские царства, как и Цинь и особенно сильнейшее из них — Чу.

Чу формально тоже было одним из раннечжоуских уделов. Но очень рано его правители стали ощущать себя независимыми, о чем уже упоминалось. О войнах с Чу немало сообщается в чжоуских хрониках. Культурные традиции Чу, хотя они и несли в себе немалый заряд шанско-чжоуской традиции, были уникальными в своем роде и ощущали на себе непосредственное влияние западных соседей чжоуского Китая. Есть основания считать, что многие из культурных, институциональных и идейных нововведений проникали в Китай именно через Чу, будь то практика изготовления железа или метафизические конструкции в системе мышления древних китайцев.

Среди уделов, игравших заметную роль, следует упомянуть удел Чэнь , пожалованный У-ваном потомкам Шуня, а также более мелкие (Тэн, Цзи, Цай, Го и некоторые другие). За пределами Чжунго тоже было несколько заметных уделов, хотя число их быстро сокращалось вследствие экспансии Чу. Важно отметить, что в VIII в. до н.э. и особенно в его конце, когда начался период Чуньцю, все перечисленные и многие другие, особенно нечжоуские уделы и владения, возникшие под воздействием неумолимого процесса трибализации, были уже независимыми и вели самостоятельную политику, как внутреннюю, так и внешнюю. И если первым знаком такой самостоятельности был удел в Цюйво, выделенный правителем Цзинь своему дядюшке без ведома и участия чжоуского вана, то позже такого рода субуделы, затем уделы в царствах и княжествах, стали создаваться практически повсюду. Правда, это было уже в основном в период Чуныцо, когда чжоуский феодализм вступил в полосу своего расцвета, а центральная власть в пределах Чжунго фактически перестала существовать.

Феодализация и децентрализация политической структуры чжоуского Китая, к которым вели многие причины, о чем уже немало было сказано, вместе с тем имели и свою специфику, существенно отличавшую чжоуский феодализм, к примеру, от средневекового европейского, до сих пор многими воспринимаемого как эталон. Дело в том, что — в отличие, скажем, от доабсолютистской Франции — верховный правитель-ван в чжоуском Китае сохранял свой сакральный авторитет, которого у французских королей не было. В какой-то мере в фигуре чжоуского вана слились функции — если мерить европейскими мерками — и короля, и папы Римского. И это, безусловно, значительно меняло ситуацию в Чжунго. Ван, даже лишившись реальной власти, осуществлял правление ван-дао («путь легитимного правителя»), с чем все обязаны были считаться и действительно всегда считались.

Забегая вперед, можно было бы заметить, что сам по себе подобного рода феномен несколько загадочен и необъясним, во всяком случае на первый взгляд. Ведь по нормам господствовавшей политической культуры Чжоу с ее генеральным принципом небесного мандата легко было постулировать, что чжоуские ваны, особенно после явно недобродетельного Ю-вана, попросту утратили свое дэ и потому должны лишиться и права на руководство Поднебесной. И при этом все было бы легитимно и потому не вызвало бы, не должно было вызывать серьезных возражений.

Однако ничего подобного в чжоуском Китае не происходило, хотя ваны без реальной власти существовали около полутысячелетия, почти до конца III в. до н.э. Почему же дело обстояло именно так, что мешало претендентам на высшую власть — а их было за эти полтысячелетия не так уж и мало — реализовать политическую норму в свою пользу?