Леон Урис - Эксодус (Книга 3, 4 и 5)

- Да, узнаю Барака. Говорить он мастер. Так и будет болтать до самого конца. - Акива облизнул губы и нерешительно спросил:

- Он знает о том, что вы, то есть Иордана, ты и Сара, встречаетесь со мной?

- Думаю, знает.

Акива посмотрел племяннику прямо в глаза. Его лицо выражало глубокое страдание.

- Он... он когда-нибудь спрашивает обо мне?

- Нет.

Акива коротко и сухо рассмеялся, затем опустился на стул и налил себе еще коньяку.

- До чего же странно все получилось. Всегда сердился я, а он все прощал. Ари... я очень устал. Еще год, еще кто знает, когда это все кончится, и сколько я еще протяну. Конечно, ничего не может стереть те муки, которые мы причинили друг другу, но... он должен найти в своем сердце силы, чтобы сломить это молчание. Ари, он должен простить меня хотя бы во имя нашего отца.

Глава 3

Около сотни колоколов церквей Старого города и Кедронской долины, Масличной горы и Сионской горы, присоединились к торжественному звону гигантской колокольни имка. В Иерусалиме было воскресенье, христианский день отдыха.

Давид Бен Ами повел Китти в Старый город через богато разукрашенные Дамаскские ворота, и они пошли по Виа Долороза - Крестному пути - к Львиным воротам, откуда открывался вид на Кедронскую долину, на могилы пророков, Авессалома и Марии, и на Масличную гору, где, по христианскому преданию, состоялось вознесение Христа.

Они шли по узким переулкам, по арабским базарам, мимо маленьких лавчонок, где всюду шел отчаянный торг. У мечети Омара на ступеньках лежали сотни пар обуви. Бородатые евреи стоя рыдали у Стены Плача, западной стены древнего храма. До чего это все странно, снова и снова думала Китти Фремонт. Именно здесь, в этих заброшенных унылых горах, как в фокусе, тысячелетиями сходились сотни цивилизаций. Почему именно здесь, почему именно этот клочок земли, эта улица, эта стена, эта церковь? Римляне и крестоносцы; греки, турки и арабы; ассирийцы, вавилоняне и англичане; всех их влекло именно сюда, в город презренных евреев. Он и свят, он и проклят. Сила и слабость; все, что есть в людях хорошего, но и все дурное - все воплощено в нем. Крестный путь и Гетсимана. Тайная вечеря, последняя вечеря Иисуса, которая была в сущности Седером еврейской Пасхи.

Давид повел Китти в Храм Гроба Господня, где в маленькой часовне, украшенной множеством светильников, над мраморным гробом Иисуса Христа день и ночь горели свечи. Китти опустилась на колени и поцеловала гроб, как до нее целовали миллионы паломников.

На следующее утро Ари и Китти оставили Иерусалим и направились на север в Галилею. Они ехали мимо застывших арабских деревень и вскоре въехали в Ездрелонскую долину, которую евреи превратили из болота в самый плодородный район Ближнего Востока. Затем, когда дорога стала снова подниматься вверх к Назарету, их будто снова отбросило на несколько столетий назад. С одной стороны - сочная зелень Ездрелонской долины, а с другой - выжженные, растрескавшиеся, унылые поля арабов. Назарет почти не изменился со времени детства Иисуса.

Ари остановил машину в центре города. Он отогнал набросившихся на него мальчуганов, но один никак не хотел отстать.

- Хотите, я вас поведу?

- Не надо.

- Может, сувениры какие-нибудь? У меня есть щепки от господнего Креста, лоскуты от Его одежды.

- Пошел вон!

- Голых баб?

Ари попытался уйти, но мальчуган схватил его за штанину.

- Тогда, может, мы с вами договоримся насчет моей сестры: она еще девушка.

Ари бросил мальчугану монету.

- На вот! Береги машину. Ты мне головой за нее ответишь.

В городе стояла ужасная вонь. Навоз валялся прямо на улице, на каждом шагу попадались слепые, нищие; под ногами путались полунагие, невообразимо грязные босые дети. Со всех сторон налетали мухи. Китти крепко держалась за руку Ари, пока они с трудом прокладывали себе путь по тесному базару к тому месту, где якобы находилась кухня Пресвятой девы и столярная мастерская Иосифа.

Когда они уехали из Назарета, Китти долго не могла прийти в себя: какое ужасное место...

- Зато там арабы дружественные, - сказал Ари. - Они тут почти все христиане.

- Христиане-то они христиане, но им срочно нужно в баню.

Они сделали остановку и у церкви Кафр-Канны, где Христос, по преданию, совершил первое чудо, превратив воду в вино. Канна Галилейская была теперь маленькой арабской деревней, в остальном она почти не изменилась.

Китти пыталась осознать все то, что ей довелось видеть за эти несколько дней. Это была маленькая страна, но каждый ее дюйм был пропитан кровью или славой. То ее охватывал священный трепет, то этот трепет уступал место отвращению. Некоторые святые места производили на нее неизгладимое впечатление, другие, наоборот, внушали ей подозрение, какое испытываешь во время карнавала. Погруженные в молитву евреи в квартале Меа-Шеарим и горящий нефтеочистительный завод; дерзкие сабры в Тель-Авиве и земледельцы Ездрелонской долины; старое и новое тесно переплеталось всюду. На каждом шагу она сталкивалась с противоречиями и парадоксами.