Николай Лузан - СМЕРШ. Без легенд и мифов

Об этих недоработках информация поступала во 2-й отдел ГУКР НКО Смерш. На основании ее подчиненные Карташова готовили ежемесячные обзоры «О результатах проверки и агентурно-оперативной работы среди бывших военнослужащих Красной армии» и направляли на места. В них содержался анализ наиболее характерных недостатков, которые допускались при проведении фильтрационной работы, когда «за цифровыми показателями упускалось главное — выявление шпионов и предателей», а также предлагались рекомендации по ее совершенствованию.

В одном из таких обзоров «О состоянии агентурно-оперативной работы ОКР Смерш Краснодарского спецлагеря [№] 205» отмечалось: «Несмотря на то что за период с апреля по ноябрь 1943 г. отделом арестовывалось 138 [человек], в том числе 73 по подозрению в шпионаже, ни по одному из них не была доказана их враждебная деятельность».

Основную причину подобного положения дел руководство Главного управления видело в формальном подходе руководителей и оперсостава отдела Смерш спецлагеря № 205 к оценке поступающей информации и «…крайне низком уровне организации агентурной разработки находящихся в производстве дел».

Попытки заместителя начальника отдела Смерш лагеря капитана Афанасьева оправдать свою бездеятельность тем, что «…с момента прибытия в г. Краснодар 17 апреля и развертывания отдел необходимыми помещениями и средствами для работы не был обеспечен. Все семь комнат разрушены, и мебели нет никакой, негде хранить секретные документы. Совершенно нет бумаги. И только 30 апреля лагерь выделил отделу 5 кг бумаги и одну пишущую машинку», вызвали справедливый гнев у заместителя Абакумова П. Мешика.

На докладной Афанасьева «Об итогах агентурно-следственной работы отдела за апрель 1943 г.» стоит размашистая резолюция генерала Мешика:

«Аппарат лагеря в 19 человек бездельничает! За 12 дней при наличии 19 оперработников проверить всего 90

человек — просто преступление!!!»

Вслед за этим последовали оргвыводы. В мае на смену Афанасьеву прибыл новый начальник ОКР Смерш. Также оперативно через начальника Управления НКВД по делам военнопленных и интернированных генерал-майора И. Петрова были решены все административно-хозяйственные вопросы.

Наряду с объективными трудностями на качество и оперативность фильтрационной работы негативно влияли нераспорядительность и халатность лагерной администрации. В связи с острой нехваткой квалифицированных кадров в ее состав нередко зачислялись случайные лица. В их числе оказывались бывшие советские военнослужащие, воевавшие на стороне противника (в 205-м спецлагере таковых оказалось семь человек), а также аморальные и склонные к стяжательству типы.

Как следствие, в отдельных лагерях на почве «…беспробудного пьянства и использования спецконтингента на незаконных работах» происходило разложение администрации. Целые команды бывших советских военнослужащих вместо того, чтобы быть направленными в действующую армию, трудились на «новых бауэров». Этим пользовались агенты гитлеровских спецслужб и военные преступники. Они, почувствовав за своей спиной холодное дыхание контрразведчиков, совершали побеги. В течение весны — лета 1943 г. из краснодарского спецлагеря № 205 скрылись 17 человек, подозревавшихся в совершении тяжких преступлений.

В этой связи ОКР Смерш по лагерям приходилось тратить немалые усилия на организацию агентурно-оперативной работы среди лагерной администрации и принятие ею надлежащих организационных мер по обеспечению необходимых условий для проведения фильтрационной работы. Только по одному краснодарскому спецлагерю № 205 с 3 июня по 31 декабря 1943 г. из отдела Смерш в Главк было направлено четыре спецсообщения: «О неудовлетворительном состоянии режима и охраны лагеря», «О морально-бытовом разложении руководящего состава спецлагеря № 205» и т. п.

В спецсообщениях приводились вопиющие факты нарушений, когда начальник лагеря и его заместители по охране и режиму, по политической, хозяйственной части и «…примкнувший к ним прокурор лагеря связаны между собой систематическим пьянством, носящим характер группового разложения и преступлений по службе». Далее сообщались конкретные примеры присвоения этими должностными лицами материальных средств, поступающих на нужды лагеря, факты «сдачи в аренду» бывших советских военнослужащих руководителям местных колхозов и организаций, а также использования их на личном подворье или в качестве слуг.