Николай Лузан - Лубянка. Подвиги и трагедии

К середине ноября 1944 года разведчики располагали подробной информацией о маршрутах перемещения и режиме службы «Ворона». Наиболее часто он появлялся по адресам Кибицвегештрассе № 7 и № 9. Но дальше перед ними возникли серьезные трудности. В связи с тем что эти дома находились под круглосуточной охраной, они не могли долго вести наблюдение, чтобы не попасть в ее поле зрения. Дважды сам Арнольд подвергался проверке документов, третьего раза могло и не быть. И здесь им помогла удача.

Привлеченный к сотрудничеству на заключительном этапе операции чех Ф. Йошке, имевший связи среди высокопоставленных власовцев, вовремя сообщил ценную информацию. На 23 декабря намечалось выступление «Ворона» перед выпускниками пропагандистских курсов РОА в Даббендорфе. Арнольд решил больше не ждать, и операция перешла в решающую фазу. Ликвидацию изменника планировалось осуществить после завершения его выступления, на выходе из здания. В ней задействовались две группы. Первой, которой руководил Ф. Йошке, предстояло заложить взрывчатку в машину «Ворона» и привести ее в действие. В случае неудачи в дело вступала вторая группа во главе с Арнольдом. Ему и еще трем разведчикам‑боевикам предстояло расстрелять и забросать гранатами «Ворона» и его охрану на подъезде к дому.

Наступило 23 декабря, разведчики заняли исходные позиции. Группа Ф. Йошке, вооруженная пистолетами, ручными гранатами и взрывчаткой, поджидала «Ворона» в Даббендорфе. Вторая, которую возглавил Арнольд, блокировала дом. Время шло, а «Ворон» так и не появился ни дома, ни на службе, и операцию пришлось отложить. На этот раз случай спас предателя от расплаты. В последний момент его выступление перед пропагандистами РОА было отменено и перенесено на следующий день. Но об этом разведчики узнали через сутки. В дальнейшем такой возможности им больше не представилось. В январе 1945 года Ф. Йошке призвали в фольксштурм, и с его уходом разведчики утратили источник информации, который позволял отслеживать перемещения Ворона.

Другая акция возмездия, проводившаяся в отношении бывшего заслуженного артиста РСФСР, руководителя художественного театра им. Мочалова В. Блюменталь‑Тамарина, несмотря на, казалось бы, непреодолимые препятствия, была доведена до конца. До революции второсортный актер провинциального театра, благополучно пережив лихолетье Гражданской войны и благодаря связям среди вождей новой пролетарской культуры, а также нахрапистости и беспринципности, быстро пробился в число приближенных к власти. Вскоре, обласканный ею и самим наркомом просвещения А. Луначарским, «восходящая театральная звезда» получила причитающийся номенклатурный набор — от персонального секретаря до шикарной госдачи в подмосковной Истре. Перед ним замаячили лавры гения советской сцены, если бы не война.

В октябре 1941 года, когда над Москвой нависла угроза захвата гитлеровскими войсками, В. Блюменталь‑Тамарин трусливо бросил театр с актерами и вместе с женой и личным секретарем, исполнявшей по совместительству роль любовницы, затаился на казенной даче под Истрой. Дождавшись прихода фашистов, он перешел на их сторону. Новые хозяева не спешили предоставить ему сцену Берлинского театра и заставили отрабатывать хлеб предателя.

7 июля 1942 года хорошо знакомый советским вождям голос зазвучал в эфире. Новоиспеченный борец с большевизмом В. Блюменталь‑Тамарин с праведным гневом обличал бывших своих покровителей и пороки советской системы. Вслед за этим в профашистских газетах одна за другой стали появляться статьи: «Блюменталь‑Тамарин обличает палача Сталина», «То, что вы не знаете о Сталине» и многие другие.

Эта новая и, видимо, истинная роль патологического мерзавца и предателя, которую с таким вдохновением исполнял В. Блюменталь‑Тамарин на гитлеровской сцене, вызвала вполне справедливый гнев Сталина. Не прошло и месяца, как 13 августа 1942 года нарком внутренних дел Берия разрешил П. Судоплатову и его подчиненным «проведение специального мероприятия в отношении Блюменталь‑Тамарина».

Операция по его ликвидации получила кодовое название «Ринг». Столь необычное ее название было связано с тем, что выполнение задания поручалось племяннику предателя — чемпиону Ленинграда по боксу, начальнику прожекторной станции отдельного прожекторного батальона 189‑го зенитно‑артиллерийского полка Ленинградского фронта сержанту Игорю Миклашевскому (оперативный псевдоним Ударов).