Филип Таубман - Солдаты холодной войны

Но иная, более умеренная нить связывает их судьбы в период холодной войны, та нить, которая предлагает некий намек на конечный пункт, в котором они оказались сегодня. Наиболее отчетливо она проявилась у Джорджа Шульца, который, будучи новичком в оборонной политике в 1980-е годы, присоединился к Рональду Рейгану в поисках стратегии, которая ослабит значение ядерного оружия и в конечном итоге заменит его как основу американской военной мощи. Киссинджер, будучи молодым научным сотрудником в Гарварде в 1950-е годы, задавался вопросом: может ли оборонная стратегия, базирующаяся на безрассудном применении ядерного оружия, быть надежной и эффективной? Позднее, будучи советником по национальной безопасности и государственным секретарем, он поставил переговоры по контролю над вооружениями во главу угла американской внешней политики и старался сдерживать воинственные планы ядерной войны.

Перри и Дрелл помогали разрабатывать технологии сбора разведывательной информации, которые стабилизировали ход холодной войны, давая Вашингтону возможности лучшего понимания размеров и боевой мощи советских вооруженных сил. Они оба подчеркивали необходимость контроля над вооружениями, и Перри как министр обороны возглавил работу над тем, чтобы убедить Украину, Казахстан и Беларусь ликвидировать их ядерные арсеналы после распада Советского Союза в 1991 году. А Нанн неоднократно использовал свое влияние в Сенате для продвижения программ, снижавших риск ядерной войны, и разрабатывал законодательство, согласно которому Америка оказывала решающую помощь России в деле обеспечения охраны ее ядерного оружия и материалов после развала Советского Союза.

Никто из этой пятерки не мог бы назвать нынешние усилия актом покаяния за их ведущие роли в поддержании ядерного «баланса террора» периода холодной войны. Нанн, например, свирепеет от такой мысли. «Некоторым страшно нравится говорить: «Ну, эти ребята прошли через холодную войну, они из тех, кто ратовал за ядерное оружие, они из тех, кто хотел заиметь очень большой арсенал для противостояния Советскому Союзу, а теперь они прозрели, они передумали за все эти годы». Я считаю это не только примитивным мышлением, но и вводящим в заблуждение». [28]

Нанн прав в том смысле, что он и другие из его группы давно сомневались в ядерном оружии и пытались разными путями уменьшить опасность ядерной войны.

И все же в этой их попытке есть неопровержимый налет искупления вины. Оказавшись свидетелями рождения ядерного века в 1945 году и посвятив лучшие годы своей жизни поддержанию ядерной мощи Америки, они, как представляется, преисполнились решимости на старости лет убедить мир в том, что ядерное оружие должно быть ликвидировано, пока еще не слишком поздно, чтобы предотвратить разрушение Нью-Йорка, Вашингтона, Лондона или какого-то иного мегаполиса.

Друг Нанна и член совета директоров фонда Инициативы по уменьшению ядерной угрозы так говорил о роли Нанна: «Казалось, что это немного не в его характере. Поистине удивительно, что происходит, когда люди становятся старше. По каким-то причинам наступает момент прозрения».

Перри ближе всего подходит к тому, что им руководит чувство искупления греха. «Мое поколение было ответственным за создание ужасного ядерного арсенала, – говорит он иногда своим студентам в Стэнфорде. – Я помогал создавать смертоносное оружие и поэтому считаю, что несу особую ответственность за его демонтаж». [29]

Человек, знающий всех пятерых очень хорошо, Альберт Бад Уилон, основатель научно-технического директората ЦРУ, высказался в таком духе: «Полагаю, Сэмюэл Джонсон сказал лучше всего. Когда человек знает, что через две недели его повесят, это значительно способствует концентрации мысли. Знаете, время уходит, особенно если иметь в виду все, что вы наделали. …У них уникальный послужной список; они были правы в большинстве случаев. Они считали свое дело важным. Они заслуживают того, чтобы их выслушали. У них есть какая-то идейная основа; у них есть только присущий им голос. Вопрос в том, как они собираются использовать тот небольшой срок, который им отпущен?» [30]

«У них есть определенная доля справедливости, и она исчезнет с их уходом. Поэтому давайте кричать, пока мы в состоянии это делать».