Сергей Плеханов - Император Николай II. Жизнь, Любовь, Бессмертие

Хохрякова назначили по совместительству и комиссаром дома-тюрьмы, где содержалась царская семья. Эта операция и была главной целью командирования революционного матроса в Тобольск. Ибо палачи, засевшие в Кремле, уже порешили перевести императора и его близких поближе к центру, где их позиции были прочнее и где без особых препон можно было заняться приготовлениями к расправе.

Новым местом заключения назначили Екатеринбург. Тут у Свердлова кругом были свои люди. Еще со времен 1905 года, когда он пестовал в этих местах банды террористов, сложился дружный коллектив отпетых негодяев, которым ничего не стоило выстрелить безоружному человеку в лицо, задушить священника, отрезать голову классово чуждому элементу. И это не образные преувеличения – действительные факты из послужного списка «красной сотни», орудовавшей на Урале еще до большевистского переворота.

30 апреля в Екатеринбург были доставлены царь, Александра Федоровна и Мария Николаевна. Три недели спустя в особняк инженера Ипатьева, приспособленный под «Дом особого назначения», прибыли остальные члены семьи – Алексей Николаевич, Ольга Николаевна, Татьяна Николаевна, Анастасия Николаевна. Крестный путь завершился – в этом доме последнему русскому императору и его семье выпало встретить смертный час…

Когда-то Макиавелли поучал феодальных властителей Италии: «… завоеванное и унаследованное владения могут принадлежать либо к одной стране и иметь один язык, либо к разным странам и иметь разные языки. В первом случае удержать завоеванное нетрудно, в особенности если подданные и раньше не знали свободы.

Чтобы упрочить над ними власть, достаточно искоренить род прежнего государя, ибо при общности обычаев и сохранении старых порядков ни от чего другого не может произойти беспокойства».

Вряд ли автор трактата «Государь» рассчитывал на то, что спустя четыре столетия его рецептом воспользуется группа заговорщиков, захватившая власть в далекой полуазиатской стране под лозунгами освобождения от всякой тирании. В начале XVI столетия – века Возрождения – верили в грядущее торжество разума и никак не могли представить себе, что на исходе тысячелетней христианской цивилизации государством могут завладеть хладнокровные и циничные душегубы.

Дом Ипатьева , по странной иронии истории ставший последним пристанищем династии, вышедшей из Ипатьевского монастыря в Костроме, был изначально выбран как камера смертников. Если бы у Ленина, Свердлова и их приближенных действительно существовало намерение предать царя суду, вовсе не было необходимости держать его за тысячи верст от столицы. А последовавшее за убийством на екатеринбургской Голгофе поголовное истребление всех мужчин и женщин, принадлежавших семье Романовых, прямо указывает на существование дьявольского замысла.

Ныне сценарий расправы можно считать в общих чертах установленным. Он разыгрывался в заранее обусловленные сроки и по четко разработанному графику.

После большевистского переворота в Пермь был под конвоем доставлен великий князь Михаил Александрович, брат Николая II, в пользу которого царь отрекся от престола. Поскольку все акты Временного правительства (в том числе и самовластное объявление России республикой в дни керенщины), а также Учредительного Собрания новыми властителями не признавались, Михаил приобретал особое значение. Ведь отрекся он как бы не насовсем, а «в пользу Учредительного собрания», которому предстояло решить вопрос о форме правления. Поэтому именно с него – последнего носителя самодержавной власти – и постановили начать бойню…

Вечером 11 июня 1918 года группа большевистских должностных лиц во главе с Иванченко, комиссаром по охране Перми, начальником милиции явилась в гостиницу, где проживал Михаил Александрович. Схватив великого князя вместе с его секретарем Джонсоном и вывезя в глухое место за городом, убили обоих.

На следующий день власти объявили о похищении брата бывшего царя, причем информация подавалась в газетах таким образом, чтобы стало ясно: это дело рук монархистов. Режиссеры трагедии были довольны – первый акт прошел успешно. Один из палачей – Марков – позднее писал о том, как отчитался перед «самым человечным человеком»: «Будучи в командировке по работе в Москве в 1918 году, я по делу пришел к товарищу Свердлову Я. М., он меня привел к В. И. Ленину, который спрашивал меня о ликвидации Михаила Романова, я рассказал ему, что сделано было чисто, он сказал: «Ну вот и хорошо, правильно сделали»».