Руслан Скрынников - Три Лжедмитрия

В московском манифесте Лжедмитрий обязался пожаловать бояр и окольничих их «прежними отчинами». Это обязательство составило основу соглашения между самозванцем и думой. Другие пункты соглашения касались состава думы. Самозванцу пришлось удовлетвориться изгнанием Годуновых. Зато он получил возможность пополнить думу своими ближними людьми.

Гражданская война принесла с собой чрезвычайные потрясения. Возникла особая атмосфера, способствовавшая распространению всевозможных слухов.

Невзирая на двукратные похороны Бориса, страну захлестнули слухи о его чудесном спасении. Толковали, будто Годунов жив, а вместо него в могилу положили его двойника. На улицах люди клятвенно утверждали, будто своими глазами видели старого царя в подвале на подворье у Годуновых; будто Годунов бежал то ли в Англию, то ли в Швецию, то ли к татарам.

Толки о спасении Бориса достигли Тулы. Самозванцу они едва ли внушали тревогу. Подлинную опасность для него представляли иные слухи.

Обличения зловредного Расстриги, утратившие влияние на умы в форме правительственных обращений, неожиданно возродились после падения Годуновых. За время пребывания в Кремлевском Чудовом монастыре Отрепьев успел обратить на себя внимание не только своими редкими способностями, но и своей запоминающейся внешностью. Некоторые из чудовских монахов якобы сразу же узнали его. Масса отметил в своих записках, что уже при вступлении в Кремль «царевич» приметил изумленные взгляды некоторых кремлевских монахов и «может быть, хорошо их зная, на другой день велел их тайно умертвить и бросить в реку».

Согласно свидетельству «Повести 1626 г.», Лжедмитрий после низложения патриарха Иова «мнихов многих» из Чудова монастыря «в расточение посылает, понеже знаем ими бывате…». Чудов монастырь был личным монастырем патриарха, и гонениям подверглись чудовские монахи, известные своей особой близостью к Иову. Когда «вор» вступил в Москву, повествуют летописцы, некоторые из москвичей «ево узнали, что он не царьский сын, а прямой вор Гришка Отрепьев рострига…».

Оценивая известия об опознании самозванца, надо иметь в виду, что все они были составлены задним числом, уже после гибели Лжедмитрия I.

Опасность разоблачения в наибольшей мере угрожала Отрепьеву в Путивле. Там он жил в небольшом городке, у всех на глазах, не имея возможности отгородиться от людей дворцовыми стенами. Там его преследовали поражения и неудачи. Можно установить, что уже в Путивле самозванец столкнулся лицом к лицу с некоторыми дворянами, хорошо его знавшими. Но это не имело и не могло иметь никаких последствий.

В росписи армии Ф.И. Мстиславского против имени дворянина И.Р. Безобразова имеется помета: «В полон взят». Плененный под Новгородом-Северским Безобразов неожиданно для себя столкнулся лицом к лицу с бывшим товарищем детских игр. Со слов Безобразова поляк Я. Собеский записал в своем дневнике следующее: «Дом отца и деда Отрепьева был в Москве рядом с домом Безобразова — об этом говорил сам Безобразов. Ежедневно Гришка ходил в дом Безобразова, и всегда они вместе играли в детские годы, и так они вместе росли». Если бы Безобразов попытался обличить своего давнего приятеля, его мгновенно бы уничтожили. Но он не помышлял о раскрытии обмана и сделал превосходную карьеру при дворе Лжедмитрия.

Утверждение летописцев, будто москвичи, опознав Отрепьева после его водворения в Кремле, горько плакали о своем прегрешении, не соответствует истине. Напротив, в столице после переворота преобладала атмосфера общей экзальтации по поводу обретения истинного государя. Народ мог лицезреть его лишь издалека.

Впрочем, даже среди общего ликования ничто не могло заглушить убийственную для Лжедмитрия молву. Эта молва возродилась не потому, что кто-то «вызнал» в царе беглого чудовского дьякона. Причина заключалась совсем в другом. В борьбу включились могущественные силы, стремившиеся помешать Лжедмитрию занять трон. Бояре не для того избавились от «худородных» Годуновых, чтобы передать власть темному проходимцу. Отрепьев понимал, что в думе и среди столичных дворян у него больше врагов, чем сторонников. Опасаясь попасть в западню, он три дня стоял у ворот Москвы.

Наконец 20 июня 1605 г. самозванец вступил в Москву. Во время движения стража внимательно осматривала путь, чтобы предотвратить покушение. Гонцы поминутно обгоняли «царский» кортеж, а затем возвращались с донесениями. Самым знатным боярам Отрепьев велел быть подле себя. Впереди и позади «царского» поезда следовали польские роты в боевом порядке. Очевидцы утверждали, будто кругом «царя» ехало несколько тысяч поляков и казаков. Боярам не дозволено было иметь при себе вооруженную свиту. Дворяне и войска растянулись в хвосте колонны. По приказу самозванца строй московских дворян и ратников был распущен, едва кортеж стал приближаться к Кремлю.