Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 3

В перерывах между встречами с Орловым Филби направлял информацию, написанную симпатическими чернилами, по адресу в Париже. В качестве симпатических чернил использовался самый обыкновенный фотографический раствор, который можно было купить в любом магазине. Его хранение дома не вызывало никаких подозрений. А вот с парижским адресом мог произойти серьезный провал. Дело в том, что это был адрес советского посольства. Много позже, когда Ким уже вернулся из Испании, он пришел в ужас, узнав об этом. Но, к счастью, провала не произошло: контрразведки тогда не были столь сильны, как сейчас.

В мае 1937 года с благословения «Таймс» и Арнольда Дейча Ким вновь выехал в Испанию. На этот раз он заручился рекомендательными письмами от немецкого посольства в Лондоне, где был хорошо известен как «сочувствующий». Но и без этого отношение к нему франкистов заметно изменилось к лучшему. Корреспондент «Таймс» считался важной персоной. Тем не менее Филби продолжал использовать свое прошлое знакомство с Риббентропом для укрепления положения и расширения связей. Даже пятиминутная встреча с Риббентропом, которая ничего не давала Филби с точки зрения информации, оказывала громадное влияние на развитие его контактов с нужными людьми. Как только они узнавали, что Филби был принят Риббентропом, то начинали вести себя гораздо свободнее и говорили о тех вещах, о которых никогда бы не посмели говорить ему, будь он простым журналистом. Может быть, именно эта тактика открыла Филби дорогу к знакомству и «дружбе» с начальником абвера в Испании.

Работать в стане франкистов человеку с коммунистическими убеждениями означало постоянно испытывать большой психологический стресс. Ему приходилось посещать поля сражений, усеянные телами убитых и раненых товарищей, быть свидетелем их расстрелов и казней. «Это почти невозможно описать, — рассказывает Филби. — Это было страшное испытание. Я старался в своих статьях подавить всякое чувство. Я старался сообщать только холодную информацию».

Война в Испании закончилась. Воцарился фашистский режим Франко. Для разведчиков и журналистов страна превращалась в тихую заводь. В начале августа 1939 года Филби вернулся в Лондон. Над Польшей уже нависла военная угроза. В редакции «Таймс» ему сказали, что в случае войны он будет главным военным корреспондентом и его корпункт будет находиться при штабе английских войск.

…В 1940 году, уже после падения Франции под натиском гитлеровских войск и возвращения Филби в Лондон, его вызвали в редакцию «Таймс» и сказали: «Вам звонили из Военного министерства. Капитан Шелдон хочет видеть вас».

Первые шаги Филби на пути в английскую разведку закончились. Он «вышел на большую дорогу». Как и другие члены «кембриджской пятерки», Ким Филби еще долгие годы продолжал работу в советской разведке. Рассказ об их делах — в следующих томах очерков.

В январский день 1936 года Сталин просматривал документы, присланные ему Главным управлением государственной безопасности. Его внимание привлекло сообщение внешней разведки о секретных переговорах с Гитлером представителей английского правительства. Сведения были крайне важными. В разведывательном сообщении говорилось о подготовке заключения воздушного пакта и обмене данными о состоянии военно-воздушных сил между Англией и Германией.

Лондонская нелегальная резидентура сообщала, что документ МИД Англии получен ею через вновь приобретенного источника «Вайзе». Так начал свою оперативную жизнь один из лучших и ценнейших советских разведчиков, вошедший впоследствии в так называемую «кембриджскую», или «великолепную», пятерку. Сегодня его имя, как и имя Кима Филби, широко известно в мире — Дональд Маклин.

Дональд Маклин был выходцем из семьи, принадлежавшей к кругам лондонской политической элиты и имевшей широкие связи в правительственных кругах. Его отец был членом послевоенного кабинета. Как и Филби, Маклин учился в Кембриджском университете. Со своими друзьями-единомышленниками он тоже задумывался над острыми проблемами современности, искал свое место в политической борьбе. Примкнув к подпольной коммунистической студенческой ячейке, активно участвовал в ее работе, одно время был ее секретарем. Филби характеризовал Маклина как исключительно способного и убежденного в своих антифашистских взглядах человека. В Кембридже он получил диплом с отличием по иностранным языкам и намеревался держать экзамен на должность в Министерстве иностранных дел Великобритании.