Михаил Пинчук - Советские партизаны. Мифы и реальность

(…) Насилие на войне было обычным делом: обладание женским телом считалось законным правом победителя. И часто было совсем неважно, к какой из воюющих сторон он принадлежит.

О зверствах фашистов написано немало. Интересно, писал ли кто-то, кроме осведомителей, о насилии со стороны партизан? А ведь белоруски военного времени могли рассказать немало печальных историй. О том, например, как «в деревне Гаяны группа партизан в количестве четырех человек под предлогом осмотра сараев со скотом вызвала хозяек (всего пять женщин) и изнасиловали их». Или о партизане Петрове, который якобы для допроса позвал в комнату некую Анну, местную жительницу. Партизан, не задавая лишних вопросов, заперся с ней в комнате, и колхозники слышали «выстрелы, плач Анны и как Петров сказал ей снимать панталоны».

Изнасилованные и оставшиеся в живых могли считать, что им еще повезло. Бывало, что девушку, оказавшую сопротивление, расстреливали на месте отказа. Военный приговор — листок, вырванный из школьной тетради, с несколькими предложениями, наспех написанными простым карандашом, в таких случаях не составляли. Начальник разведки отряда имени Лазо Борис Келлер, бывший секретарь Минского обкома партии, под угрозой расстрела изнасиловал 15-летнюю дочь старосты деревни. Крики девушки разбудили всю деревню, и Келлер приказал убить её. Исполнительный подчиненный застрелил девушку, когда она была «под партизаном Тарасевичем». Случай этот, произошедший в деревне Мачулище, стал предметом разбирательства. Но это уже совсем другая история…

(…) Грабежи, изнасилования, избиения, а порой и убийства ни в чем не повинных местных жителей — все это позволяло очевидцам сравнивать партизанские отряды с карательными. И сравнение часто было не в пользу первых.

Преступление в военное время — столь же обычное явление, как и подвиг. Мародерство, издевательства над людьми — все это сопровождало сражения независимо от того, в какую эпоху и в какой стране они происходили. Но у каждого народа были и свои особенности. Например, некоторые граждане Страны Советов и на поле боя остались верны своим национальным привычкам — припискам и пьянству.

«Пьянство является основным злом партизанского движения», — писал руководству партизанских отрядов секретарь Логойского райкома партии Иван Тимчук. Но этот документ, содержавший «отдельные характерные факты пьянства и дебоша партизан», вряд ли стал откровением для командования. Водка для советских людей и в мирное время входила в число предметов первой необходимости, как буханка хлеба и красный флаг. На войне, правда, чаще пили медицинский спирт и самогон. Доставали их в деревнях вместе с продовольствием. Случалось, гнали самогон и в партизанских отрядах. Однако результат всегда был одинаковым. Вот, к примеру, несколько эпизодов из жизни командира партизанского отряда «За Отечество» Владимира Захарова.

«Захаров систематически пьянствует и в пьяном виде под силой оружия заставлял подчиненных ему партизан танцевать. (…) В деревне Канатоги было нагружено несколько подвод крестьянским добром. Командир не возвратил это добро до тех пор, пока крестьяне не дали отступного — самогона».

Захаров «организовал свадьбу своему адъютанту, два дня справляли пьяную попойку, сопровождая ее ненужными выстрелами».

Не отставал от руководства и рядовой состав.

«Яновский Винок — партизан из отряда Захарова, в деревне Лoбуныцина в пьяном виде ранил ребенка».

«Группа партизан Генштаба, которой руководит майор Федоров, (…) дискредитировала партийные организации. Партизаны напились пьяные, в т. ч. старшина Спорик, открыли стрельбу из автоматов в деревне Бобры Калачевского сельсовета. На предложение прекратить стрельбу старшина снимает автомат и заявляет: мы е… ваши постановления, мы Генштаб и никому не подчиняемся, будешь приставать — пристрелю».

(…) Начальник штаба партизанского отряда имени Калинина Василий Алай «25 апреля 1943 г. в пьяном виде приехал в деревню Горожанку, открыл стрельбу, ворвался в квартиру гражданки Ганух Антонины, которую поставил к стенке, вынул маузер и пытался расстрелять, не имея на это никаких оснований».

История не уточняет дальнейшую судьбу гражданки Ганух, упоминая лишь, что начштаба приезжал в её дом несколько раз. А вот сам Алай, несмотря на постановление партийного центра «расследовать возмутительные действия», остался безнаказанным.