Игорь Бестужев - Крымская война 1853-1856 гг.

Нахимов знал в лицо многих рядовых защитников Севастополя, часто бывал среди солдат и матросов, запросто беседовал с ними, внимательно выслушивал их советы. Исключительно большое внимание уделял он повышению боевого мастерства севастопольцев. Нередко можно было видеть, как адмирал сам наводил орудие в цель и давал указания артиллеристам, показывая канонирам, как лучше вести огонь. Метод личного примера — эта заповедь Лазарева, требовавшего, чтобы офицер был лучшим боцманом, лучшим матросом и лучшим командиром на корабле, — продолжал оставаться одним из основных воспитательных приемов Нахимова.

С высокой требовательностью к солдату и матросу Нахимов умел соединять волнующую по своей теплоте заботу о нем. Враг всякого педантизма, он, по свидетельству хорошо знавших его морских офицеров, становился самым неумолимым педантом, когда дело касалось заботы о нуждах воинов. Нарушить отдых солдата или матроса без особой на то необходимости он считал тягчайшим преступлением.

«Матросы! — писал Нахимов в одном из своих приказов по гарнизону. — Мне ли говорить вам о ваших подвигах на защиту родного вам Севастополя и флота? Я с юных лет был постоянным свидетелем ваших трудов и готовности умереть по первому приказанию. — Мы сдружились давно; я горжусь вами с детства» [74] «Адмирал Нахимов». Документы, стр. 158. . Для николаевской России подобный приказ адмирала был неслыханным явлением.

За доверие и любовь русские солдаты и матросы платили Нахимову такой же любовью и доверием. Современники единогласно свидетельствовали об «огромном авторитете» Нахимова среди солдат и матросов, о его «неограниченном влиянии» на них [75] Там же, стр. 167. .

Нахимов пользовался большой любовью и уважением не только у солдат и матросов, но и у прогрессивно настроенных офицеров, особенно у морских офицеров, его воспитанников. Деятельность Нахимова, протекавшая в непрерывной борьбе с рутинерами, находила также поддержку у некоторых генералов и адмиралов, сочувствовавших его передовым методам руководства обороной города. Постепенно вокруг него сплотилась плеяда талантливых военачальников, таких, например, как контр-адмирал В. И. Истомин, вице-адмирал Ф. М. Новосильский, генерал-лейтенант С. А. Хрулев, контр-адмирал А. И. Панфилов, генерал-майор А. П. Хрущев, полковник В. И. Васильчиков, капитан первого ранга А. А. Зорин, капитан второго ранга Г. И. Бутаков, военные инженеры Э. И. Тотлебен, В. П. Ползиков, А. В. Мельников и другие. Они сыграли выдающуюся роль в организации обороны Севастополя, обеспечив продуманное и оперативное управление боевыми действиями защитников города.

Царь и окружавшие его сановные крепостники с большим неудовольствием смотрели на многочисленные отступления Нахимова от буквы и, главное, от духа николаевских уставов, на резкую прямоту его высказываний о грубых стратегических ошибках бездарных царских генералов, о вопиющих недочетах военной системы тогдашней России. «Ему бы канаты смолить, а не адмиралом быть», — злобно отзывался о Нахимове Меншиков в кругу своих штабных офицеров. Но правящей верхушке невыгодно было открыто выражать свое негодование поведением Нахимова: имя его гремело по всей России и значение его как вдохновителя и организатора Севастопольской обороны, приковавшей к себе основные силы противника, было слишком очевидным. Поэтому в Петербурге вынуждены были мириться с пребыванием Нахимова на одном из самых ответственных участков обороны государства и даже награждать его.

Доверие войск к своему руководителю было немаловажным фактором успешной обороны Севастополя в течение столь длительного времени и имело в напряженной борьбе под Севастополем тем большее значение, что у англичан и французов наблюдалась в этом отношении как раз обратная картина. Там Канробер ушел с поста главнокомандующего французскими войсками, публично признав, что он не имеет среди своих солдат и офицеров должного авторитета. Преемник его — генерал Пелисье за свою кровавую «систему атак» снискал себе в рядах французских войск такую ненависть, что на его жизнь производились покушения. Смерть Раглана летом 1855 г. от болезни и замена его другой, столь же бесцветной личностью — генералом Симпсоном были встречены в английской армии с поразительным равнодушием.

В середине августа Горчаков в последний раз попытался отвлечь силы противника от Севастополя, предприняв наступление со стороны реки Черная против обсервационного корпуса союзников, состоявшего к тому времени из 20-тысячного французского, 10-тысячного сардинского и 10-тысячного турецкого отрядов, а также из двух французских и одной английской кавалерийских дивизий.