Игорь Бестужев - Крымская война 1853-1856 гг.

Успех достался защитникам города нелегко. Ряд батарей оборонительной линии получил серьезные повреждения. Два бастиона были почти совершенно разрушены. Погибло много русских артиллеристов. На некоторых бастионах прислугу у орудий меняли дважды и трижды. Но воодушевление севастопольцев было так велико, что никакие потери не могли сломить их энергии. «Дух в войсках свыше всякого описания, — сообщал тогда из Севастополя участник обороны города Л. Н. Толстой. — Во времена древней Греции не было столько геройства. Корнилов, объезжая войска, вместо: „здорово, ребята!“, говорил: „нужно умирать, ребята, умремте?“ и войска отвечали: „умрем, ваше превосходительство, ура!“ и это не был эффект, а на лице каждого видно было, что не шутя, а взаправду…» [57] Л. Н. Толстой. Полное собрание сочинений. М., 1935, т. 59, стр. 281. .

Особенно тяжкой потерей была для севастопольцев гибель Корнилова. Он, как и Нахимов, с самого начала боя объезжал батареи, направляя их огонь и сознательно появляясь в наиболее опасных местах, чтобы воодушевить войска личным примером. «Что скажут обо мне солдаты, если сегодня они меня не увидят?» — отвечал он на просьбы офицеров уйти с переднего края. Корнилов был смертельно ранен ядром на Малаховой кургане. Но цель его деятельности по обороне Севастополя была достигнута: первое покушение на город с суши окончилось для противника крахом. «Отстаивайте же Севастополь!» — было последним заветом русского героя-патриота.

С этого дня руководство обороной Севастополя легло целиком на плечи Нахимова.

П. С. Нахимов на бастионе. Худ. И. Прянишников.

Еще более разительным оказалось превосходство организации огня севастопольцев при отражении неприятельской атаки с моря. Англо-французский флот должен был начать атаку одновременно с открытием огня осадными батареями. Но, несмотря на наличие паровых судов, ему понадобилось столь длительное время, чтобы занять боевую позицию, что он опоздал более чем на шесть часов и начал бой уже после того, как осадные батареи были почти совершенно подавлены. Тем не менее угроза, снова нависшая над Севастополем, была весьма серьезной: против 115 орудий береговой обороны, которые способны были обстреливать дальние подступы к рейду, противник выставил 49 кораблей, в том числе 27 кораблей первой линии с 1340 орудиями одного борта, что почти в 12 раз превосходило силы обороны.

Однако англичане и французы переоценили мощь своего вооружения. В противоположность нахимовской тактике ближнего боя, их корабли заняли огневые позиции в 1000–1300 м от русских батарей. С такой дистанции из гладкоствольных орудий даже при редкой прицельной стрельбе в цель попадала лишь десятая часть снарядов. Союзники же, как и на суше, открыли залповый огонь, стремясь сразу и подавить батареи и взорвать пороховые погреба за ними и бомбардировать сам город.

В результате, когда после первых же залпов полутора тысяч орудий пороховой дым резко снизил видимость, им пришлось вести огонь наугад, так что на русских батареях, при граде проносившихся мимо снарядов, отмечались лишь единичные попадания.

Русские артиллеристы, напротив, действовали беглым прицельным огнем, хорошо пристрелявшись во время развертывания эскадр и потому наносили противнику большой урон. Во мгле порохового дыма они целились по блеску залпов с кораблей, а сами, благодаря системе своего огня, оставались почти невидимыми. Это давало им, кроме уменьшения потерь, возможность прибегать к военной хитрости. Так, например, командир одной из батарей капитан-лейтенант Андреев приказал на время прекратить огонь. Союзники, решив, что батарея подавлена, также прекратили обстрел и начали подвигаться к берегу. Когда дым несколько рассеялся, Андреев снова открыл убийственный огонь по приближавшимся кораблям. Не рискнув даже развернуться для боя, корабли противника отошли с тяжелыми повреждениями.

Наконец, после упорного пятичасового боя англофранцузский флот вынужден был признать себя побежденным. Он отошел, потеряв свыше 500 человек убитыми и ранеными и отводя на буксире 9 тяжело поврежденных кораблей. Потери на береговых батареях севастопольцев были сравнительно ничтожными. Их победа, учитывая 12-кратное превосходство неприятеля в силах, была для союзников позорным событием. Поэтому они поспешили объявить атаку Севастополя с моря лишь демонстрацией.