Анатолий Терещенко: Тайны серебряного века

«Телеграмма председателя IV Государственной думы М. В. Родзянко Николаю II о положении в Петрограде.

Несколько задумавшись и проворачивая ход мыслей, начальную фразу телеграммы он придумал мгновенно: «Положение серьезное» — и поставил точку, уткнувшись в нее пером, отчего она расплылась на бумаге кляксой. А потом буквально полился поток жестких, нелицеприятных для монарха слов:

«В столице — анархия. Правительство парализовано. Транспорт продовольствия и топлива пришел в полное расстройство. Растет общественное недовольство. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Части войск стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всяческое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы в этот час ответственность не пала на венценосца».

После этого он резко поднялся и отправился в канцелярию для отправки телеграммы. Надо сказать, что накануне Февральской революции популярность Родзянко была столь велика, что он нередко воспринимался как лидер или символ оппозиционных сил. Неспокойная натура председателя Госдумы не могла безразлично созерцать процесс распада российской государственности.

Обладая широкой и глубокой информацией о состоянии государства, он на следующий день готовит и тут же отправляет текст телеграммы от своего имении в адрес главнокомандующего Северным фронтом генерал-адъютанта Рузского.

В ней он 27 февраля 1917 года пишет:

«Волнения, начавшиеся в Петрограде, принимают стихийные и угрожающие размеры. Основа их — недостаток печеного хлеба и слабый подвоз муки, внушающий панику; но главным образом полное недоверие власти, неспособной вывести страну из тяжелого положения. На этой почве несомненно разовьются события, сдержать которые можно временно, ценой пролития крови мирных граждан, но которых, при повторении, сдержать будет невозможно.

Движение может переброситься на железные дороги, и жизнь страны замрет в самую тяжелую минуту. Заводы, работающие на оборону в Петрограде, останавливаются за недостатком топлива и сырого материала, рабочие остаются без дела, и голодная, безработная толпа вступает на путь анархии, стихийной и неудержимой.

Железнодорожное сообщение по всей России в полном расстройстве. На юге из 63 доменных печей работают только 28 ввиду отсутствия подвоза топлива и необходимых материалов. На Урале из 92 доменных печей остановились 44, и производство чугуна, уменьшаясь изо дня в день, грозит крупным сокращением производства снарядов.

Население, опасаясь неумелых распоряжений власти, не везет зерновых продуктов на рынок, останавливая этим мельницы, и угроза недостатка муки встает во весь рост перед армией и населением.

Правительственная власть находится в полном параличе и совершенно беспомощна восстановить нарушенный порядок. России грозит унижение и позор, ибо война при таких условиях не может быть победоносно окончена. Считаю единственным и необходимым выходом из создавшегося положения безотлагательное признание лица, которому может верить вся страна и которому будет вручено составить правительство, пользующееся доверием всего населения. За таким правительством пойдет вся Россия, одушевленная вполне верой в себя и в своих руководителей. В этот небывалый по ужасающим последствиям и страшный час иного выхода на светлый путь нет, и я ходатайствую перед вашим превосходительством поддержать это мое убеждение перед его величеством, дабы предотвратить возможную катастрофу.

Медлить больше нельзя, промедление смерти подобно.

И 27 февраля начался военный мятеж.

Восстали части Петроградского гарнизона — подразделения Волынского, Литовского и Преображенского полков. Солдаты приняли решение не стрелять в демонстрантов. Они присоединились к толпам разъяренных рабочих. Начались погромы, убийства городовых, освобождение заключенных из городских тюрем «Кресты», «Литовский замок». Вскоре пал «Арсенал» — Петроградский главный артиллерийский склад.

Возле тумбы для объявлений стояли и курили два вояки — фельдфебель Михаил Ольшанский и чин рядового состава Николай Грубошерстьнев.

— Откуль будешь? — спросил Николай соседа.

— Преображенец.

— А ты?

— Из учебной команды запасного батальона лейб-гвардии Волынского полка.