Руслан Скрынников: Начало опричнины

Дьяк В. Г. Захаров был одно время в большой милости у молодого царя Ивана. В 1546 г. он руководил следствием по делу Кубенского и Воронцовых. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 149). Сыновья боярина Ф. С. Воронцова были в 1568 году опричниками. Таким образом, они имели случай свести счеты с дьяком, «по навету» которого погиб их отец. В 60-х гг. Захаров служил дьяком в Полоцке, где, возможно, оставался до времени ссылки туда боярина Федорова. Родной брат В. Г. Захарова Яков был ближним дьяком князя В. А. Старицкого.

См. А. Шлихтинг. Новое известие, стр. 23; Курбский. История. 1— РИБ, т. XXXI, стр. 297. В синодике записаны «Хозя Тютин з женою, да 5 детей, да Хозяина брат». (См. Р. . Г. Скрынников. Синодик опальных, стр. 69).

В сентябре 1567 г. хан вызвал русского посла и угрожал войной в случае, если русские останутся на Тереке: «А будет ему (царю.—Р. С.) на Терке город ставить, и он мне давай гору золоту и мне с ним не миривитца, потому что поймал он юрты бусурманские Казань да Астрахань, а ныне на Тереке город ставит и несетца к нам в суседи». (См. П. А. Садиков. Поход турок и татар на Астрахань в 1569 г. — Исторические записки, т. 22, стр. 145). Прибывший в Москву крымский гонец был допущен к Грозному 12 декабря 1567 г. Через неделю Боярская дума вынесла рекомендации отвергнуть требования хана. (См. В. И. Савва. О Посольском приказе в XVI в. Вып. I, Харьков, 1917, стр. 159—160). Вскоре же, в январе 1568 г.,1 татары совершили набег на южные границы Руси.

Курбский. История. — РИБ, т. XXXI, стр. 305—306; Разряды, л. 347 об.

См. Е. Н. Кушева. Политика Русского государства на Северном Кавказе в 1552—1572 гг. — Исторические записки, т. 34, стр. 280. Первые сведения о подготовке турок к походу на Астрахань были получены московскими послами в Крыму еще в апреле 1567 г. (П. А. Садиков. Поход турок и татар, стр. 148; см. также Г. Д. Бурдей. Русско-турецкая война 1569 г. Изд. Саратовского университета, 1962, стр. 12—13).

Сб. РИО, т. 71, стр. 564—565. Русское правительство просило, чтобы «король о том царю и великому князю известил со своим гонцом, в кое время и на котором ему месте с царем и великим князем видетись, и царь и великий князь тут с ним видитца».

В плен к литовцам попали двое воевод, будто бы до 300 детей боярских и 800 стрельцов. (См. Хроники М. Бельского, А. Гваньини и М. Стрыйковского. — Витебская старина, т. IV, стр. 161, 236—237, 192). Можно установить, что в плен попали стрелецкий сотник Г. Вельяминов, пришедший в Улу из Туровли, а также воевода А. Вельяминов. (См. Разряды, лл. 343, 336 об).

См. Сб. РИО, т. 71, стр. 573, 575.

См. Г. В. Форстен. Балтийский вопрос, т. I, стр. 490—496.

См. Я. С. Лурье. Русско-английские отношения и международная политика во второй половине XVI в. —. Сб. «Международные связи России до XVII века». Изд. АН СССР, М., 1961.

Английские гонцы, прибывшие в Россию в начале 1568 г., ничего не могли сообщить Грозному о результатах миссии Дженкинсона. В то же время в Нарве был задержан английский купец 3. Гудмэн, у которого нашли письма с весьма неблагожелательными отзывами о царе и положении дел в России. «И в тех грамотах, — заявлял царь много лет спустя,— про наше государское имя и про наше государство со укоризною писано и многие вещи неподобные писаны, что будто в нашем царстве неподобные дела делаютца.» (Ю. Толстой. Указ. соч., стр. 108, 41, 56—57). Английское правительство снабдило посла Рандольфа следующей инструкцией: «...общими и благопотребными речами имеете вы удовольствовать его (царя. — Р. С.), не давая повода вступать в какие-либо особенные тракты и договоры для заключения между нами такого союза,, который называется наступательным или оборонительным». (См. Ю. Толстой. Указ. соч., стр. 45, 48).

Новгородские летописи, стр. 98.

Богослужение происходило в день Прохора, Никанора и Пармена, т. е. 28 июля. (См. Житие Филиппа, л. 77).

Житие Филиппа, л. 77. По рассказу «Жития», после ссоры во время богослужения царь будто бы решил судить Филиппа, «да не возмятет народ». Однако рассказ этот является вымыслом. Более достоверно сообщение новгородской летописи.

См. СГГД, ч. I, стр. 557—558.

Во время пребывания в Слободе в августе 1568 г. царь проявляет удивительный интерес к составлению официальной истории своего царствования. По традиции, важное участие в составлении летописи принимал московский митрополит. Под его присмотром в летопись включались важнейшие церковные документы, публичные проповеди и напутствия митрополитов и т. д. После разрыва с Филиппом Иван категорически воспротивился включению официальную летопись крамольных речей митрополита. Возможно, при редактировании летописи в слободе из нее были исключены почти все сведения, относящиеся к митрополиту. Вопреки традиции, в летопись не была включена речь Филиппа при его избрании на митрополию и т. д. (Ср. речь Афанасия при его избрании в 1564 г.— ПСРЛ, т. XIII, стр. 381—382). В августе 1568 г. царь приходит к решению вовсе изъять составление летописи из-под контроля земщины. До самого последнего момента летописью ведал земский печатник И. М. Висковатый. Он хранил летописи в своем ведомстве, Казне, подбирал материалы для военной и дипломатической истории царствования и т. д. В составленной им описи государственного архива мы находим следующий раздел: «Ящик 224, а в нем списки, что писати в летописец, лета новые прибраны от лета 7068-го до лета 7074-го и до 7076-го». (См. Описи царского архива, стр. 43). Летом, 1568 г. Висковатый сделал в тексте описи помету о посылке всех летописных материалов к царю в опричнину. «В 76-м году августа летописец, и тетрати посланы ко государю в Слободу». (Там же).