Руслан Скрынников - Начало опричнины

Непосредственный виновник поражения боярин кн. П. С. Серебряный не был наказан и уже через два месяца участвовал в новом походе против литовцев.

Разряды, л. 331; А. Шлихтинг. Новое известие, стр. 21; Г. Штаден, Записки, стр. 79, 86—87.

Как отметил А. К- Леонтьев, старинный «конюшенный путь» выделился в самостоятельное дворцовое ведомство к середине 90-х гг. XV века. Тогда же появились титулы «боярина-конюшего» и «ясельничих». Впервые чин конюшего был пожалован А. Ф. Челяднину (около 1495—1496 гг.), затем его сыну И. А. Челяднину (до 1514 г.), после него чин конюшего с перерывами носили И. И. Челяднин (1539—1541 гг.) и И. П. Челяднин (конец 40-х гг.—60-е гг.). (См. А. К. Леонтьев. Образование приказной системы управления в Русском государстве. Изд. МГУ, 1961, стр. 65— 69). В середине XVI в. в документах упоминается особая «Конюшенная изба». (См. ПКМГ, т. I, отд. 2, стр. 246).

Род Челядниных пресекся в мужском колене в 40-х гг. XVI века. Но родовое прозвище Челядниных усвоили их ближайшие родственники Федоровы. Федоровы вели происхождение от И. Хромого, старшего брата М. Челядни, родоначальника Челядниных. Сын Хромого носил имя Давыда, поэтому правнуки Хромого писались в Разрядах как Григорий й Петр Федоровичи Давыдовы-Челяднины. (См. Разряды, лл. 15 об, 43 об, 46). В 40-х гг. XVI в. Иван Петрович Федоров женился на Марье Челядниной и таким путем унаследовал громадные земельные богатства рода Челядниных.

В известиях за 1542 г. посольские книги именуют Федорова среди, детей боярских из Юрьева, «которые в думе не живут». (См. Сб. РИО, т. 59, стр. 66; ср. ПСРЛ, т. XIII, стр. 139, 427, 437). 21 июля 1546 г. Федоров едва не был казнен вместе с боярами Воронцовыми. Палачи держали Федорова перед великокняжеским шатром «ободрана, нага», но-Иван «его не велел казнити за то, что он против государя встреч не говорил, а по всем ся виноват чинил». (См. М. Н. Тихомиров. Записки о регентстве, стр. 286). Постниковский летописец именует Федорова коннюшим, но он не является строго документальным источником. Официальная летопись сообщает о ссылке Ивана Петрова сына Федоровича без всякого указания на его чин. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 532). В ссылке на Белоозере И. П. Федоров пробыл недолго. В мае — августе 1547 г. он вернулся в столицу и в чине боярина возглавил боярский суд на Москве. (См. Акты, относящиеся до юридического быта России, т. I, СПб., 1857, стр. 214). К 1547 г. чин конюшего присвоил себе глава правительства князь М. И. Глинский. Но его правительство было свергнуто после московского восстания и тогда же Глинский лишился конюшества. И. П. Федоров принимал деятельное участие в свержении Глинского. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 456). Разряды и летописи именуют Федорова с чином конюшего с конца 40-х—начала 50-х гг. (См. Разряды, л. 165; ПСРЛ, т. XIII, стр. 465; СГГД, ч. 2, № 39, стр. 48).

Следует отметить, что в подлинных документах И. П. Федоров именуется обычно боярином и воеводой без дальнейших титулов. Указанная особенность наблюдается даже в те годы, когда его конюшество не вызывает ни малейшего сомнения. Без чина конюшего он назван в свадебном Разряде за 1550 г., в Дворовой тетради 1552 г. и т. д. (См. Разряды, лл. 173 об, 206; ТКТД, стр. 54, 112; Сб. РИО, т. 59, стр. 562; ПСРЛ, т. XIII, стр. 525).

В подтверждение своей мысли А. А. Зимин ссылается на свидетельство А. Поссевина. Папский посол Поссевин ездил в Россию в 1582 г. В своих записках он вскользь заметил, что в Москве уже 30 лет не было конюшего. (См. А. А. Зимин. Опричнина, стр. 278). Но позднее известие Поссевина никак не следует принимать за отправную точку хронологических выкладок. Во время боярского заговора И. П. Федоров первый донес правительству на заговорщиков, так что царь мог лишить его титула конюшего разве что в наказание за верную службу. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 530).

А. А. 3 и м и н. Опричнина, стр. 277, прим. 5.

Разряды, л. 230 об.

В послании из Слободы в январе 1565 г. царь Иван объявил опалу всей думе и персональную конюшему (И. П. Федорову) и дворецкому. По указу об опричнине (февраль 1565 г.) царь передал управление страной земским боярам, «а конюшему и дворетцкому... велел быти по своим приказом...» (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 392, 395).

В официальной документации и грамотах 60-х гг. XVI века конюший неизменно писался выше дворецкого. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 395; ДДГ, стр. 420). В XVII веке Г. Котошихин писал, что боярин и дворецкий «честию бывает другой человек под конюшим первой». (См. Г. Котошихин. О России царствования Алексея Михайловича. СПб., 1906, стр. 88). В записке о московском управлении, составленной в 1610—1613 гг., указано, что во главе различных приказов стоят «бояре и дьяки», тогда как во главе Конюшенного приказа стоит «начальной боярин, а с ним ясельничий да два дьяка». (См. АИ, т. II, № 355, Стр. 424)..