Михаил Савинов - Военное дело Древней Руси IX-XI вв.

«Стейнтор и пятеро с ним пошли приступом на шхеру, а норвежцы отошли на расстояние выстрела, у них были с собой луки, и они принялись расстреливать защитников шхеры, от этого те терпели урон.

Увидев, что Стейнтор обнажил меч, Торлейв Кимби сказал:

— Рукоять у тебя, Стейнтор, сверкает как прежде, — сказал он, — но я не знаю, сменил ли ты с осени тот мягкий клинок, что был у тебя в Лебяжьем фьорде.

Стейнтор отвечает:

— Я бы хотел, чтобы, прежде чем мы расстанемся, ты испытал сам, мягок мой клинок или нет».

Мы видим удивительно живую сцену, слышим речь персонажей саги. Конечно, все, что они говорят — вымысел (между событием и записью саги около двухсот лет), но вымысел удивительно правдоподобный. Сами рассказчики и слушатели саги (ведь эти произведения первоначально передавались изустно) воспринимали эти рассказы как правду.

Сага как источник для реконструкции событий весьма ненадежна. Сага как источник для изучения традиционного общества (и в том числе боевого искусства) не имеет себе равных.

Но, конечно, и у составителя саги описание боя — не самоцель, ему интересны распри как двигатель сюжета и поведение в этих распрях героев саги. Сагописец скажет «взмахнул мечом», «нанес удар», «отрубил ногу» — но как именно взмахнул герой мечом, как именно он наносил удар, как он при этом стоял и двигался, — этого мы из саги не узнаем.

Тогда можно попытаться изучить древние приемы боя опытным путем — изготовить реплики оружия и защитного снаряжения, соответствующие по размерам и массе своим древним образцам, и попробовать имитировать сражение. Так мы вполне сможем понять, как удерживалось оружие, какие движения мог или не мог совершать древнерусский воин. Исключена будет только цель боя — убийство противника.

На помощь приходит военно-историческая реконструкция. В наши дни она стала весьма массовым увлечением. Подробнее о реконструкторах мы поговорим в послесловии к нашей книге, а пока посмотрим поближе на самое зрелищное, для многих — самое увлекательное направление реконструкции — военное дело.

Реконструкция средневековых сражений в современных условиях имеет несколько форм. Широкое распространение получили, например, турниры — явление, совершенно не характерное для раннесредневековой Руси и Скандинавии. На фестивалях проводятся большие строевые бои. Наконец, организуются маневры на местности по различным сценариям. Это, пожалуй, наиболее интересная форма боевой реконструкции, наиболее приближенная к реалиям древней войны.

Г. И. Угрюмов. Испытание силы Яна Усмаря. Живописцы-академисты начала XIX в. не стремились воспроизводить в точности реалии древнего костюма и вооружения, да и представление о них в то время не было еще разработано. Главное на их картинах — передача динамики и эмоций героев события.

При современной реконструкции древнерусского военного дела используют затупленные муляжи оружия, лезвия которых не должны иметь менее 2 мм в толщину. Это способствует безопасности участников, но несколько снижает достоверность оружия — оно получается более тяжелым, чем было в древности. Особенно это касается мечей.

Как только участники реконструкционных сражений попытались воевать друг с другом с помощью восстановленного оружия, начали вскрываться проблемы, которых археологи-оружиеведы до сих пор касались лишь мельком. Например, проблема так называемой поддоспешной экипировки. Выяснилось, что, хотя нам известен древнерусский шлем и древнерусский доспех, мы почти ничего не знаем о том, что носилось под ним. А ведь надеть железный шлем на непокрытую голову (как это иной раз делают герои исторических фильмов!) нельзя, как нельзя надеть кольчугу на обычную тканевую одежду…

Кроме того, в современной реконструкции доспех стал, в отличие от древнего времени, явлением массовым. Правила безопасности военно-исторических фестивалей запрещают сражаться без шлемов, а процент воинов со шлемами в древнем войске был не так уж велик, не говоря уже о корпусном доспехе. Сельский ополченец Древней Руси шел сражаться, возможно, в одной рубахе и плаще (вспомним рассказ Прокопия Кесарийского о славянских воинах), и при этом ему угрожало не тупое оружие с закругленными краями, а острые как бритва вражеские копья, сабли, топоры… Мы можем восстановить приемы боя, но гораздо сложнее восстановить психологию древнего бойца. Идти без защиты даже на тупое оружие — страшно, и получать удары этим тупым оружием — больно! И древнему человеку было, несомненно, еще страшнее и во много раз больнее, а он все равно шел в бой, и выполнял свой долг воина, и одерживал победу над врагом.