Игорь Морозов - Феномен куклы в традиционной и современной культуре. Кросскультурное исследование идеологии антропоморфизма

Материал и технология изготовления в значительной мере определялись тем, для чего были предназначены куклы. Так, очень близко по своим функциям к обрядовым куклам праздничное (например, святочное или свадебное) и обыденное печенье в виде фигурок животных и людей [Агапкина 2000, с. 207 и след., 264 и след.; Дайн 2001, с. 17 и след.]. В Пителинском р-не Рязанской обл. выпекали обрядовое печенье «калёдки», изображавшее семью с детьми [Тульцева 2009, с. 516]. В русской традиции более известны такие его разновидности, как рождественские «козули» («козюли»), новогодние или крещенские «свинки», «коровки», «курушки», «кони», «козички», средопостные «жаворонки», «чувилки», «сороки», «птичушки», «кулики», «жаравки», «ярушки», «кытьки» [Страхов 1991; Из обрядовых печений 1910, с. 229–230; РТК 2001, с. 148–151, 239, 240; Тульцева 2001, с. 98–103, 107; Тульцева 2009]. Фигурки птичек – «утушки», «птичушки», «галки» – часто украшают свадебный каравай [Добровольский 1902; Ведерникова 1997, с. 158; РТК 2001, с. 339, 340].

Реже встречается антропоморфное печенье: «всадник», «баба», «кукла». «Тогда была вот тут ярманка. И вот, бывало, там напякуть ряженых из пашаничной муки! Куклы. И вот тогда с свистульками ребятишки оттуда идуть, свистять. Ну, ярманка, ярманка! Эта на Пятров день и на Вёшнюю Николу. Их два дня было в году, два…»; «Это раньше вот была ярманка – вот Казанская. Там продавали и птичкых, и куклых. Ага. Куклы, птички и всякие поросяточки из теста! И привозил дедушка всягда мне „барыню“ с пяром – крашеные перья. Это я помню: всягда дедушка привозил „барыню“. Сладкую. И с пяром…» [ЛА МИА, с. Парсаты, Темешево Шацкого р-на Рязанской обл.]. «Я тебе по правде скажу: нас десять человек было, нам не покупали эти безделушки [=глиняные куклы-игрушки]. Вот пряничков-то привёзут – вот „барыни“ были, „барыни“, „барыни“. Она ведь всё-таки хлебная! Хлебная была…» [ЛА МИА, с. Ждамерово Сурского р-на Ульяновской обл.].

В других случаях эти фигурки предназначались только для игры. «Вот раньше на ярмарках продавали из теста фигурки. Вот там „боярин“ был, потом ещё „молодец“ был, ну и „красавица“ была. Я вот помню, мне приносили с базара вот такие вот – из теста сделанные. И я играла ими. Наверно, они для игры и были сделаны. Я помню, когда я эту куклу клала на стол, папа кричал на меня: „Убери, она грязная!“ Я, например, не помню, чтобы я их ела…» [ЛА МИА, с. Пушкино Добрынинского р-на Воронежской обл.].

Зоо– и антропоморфные фигурки широко употреблялись в разных культурах. Новогоднее печенье такой формы было известно как мордве [Минх 1890, с. 90], так и китайцам [Календарные обычаи 1989, с. 97]. Среди игрушек ненецких детей встречались небольшие собачки, сделанные из теста [Иванов 1970, с. 71]. У хантов и манси фигурки тетёрок, оленей, лосей, коней из теста расставляли на медвежьем празднике перед шкурой убитого медведя или подносили медведю с другими угощениями [Иванов 1979, с. 50]. Алтайцы лепили различных животных из теста, хлебного мякиша или сыра, чтобы принести их в жертву духам земли, гор и леса, которые способствовали удаче на охоте [Иванов 1979, с. 75–78]. У аварцев фигурки домашних животных из теста отправляли невесте от жениха «в день показа приданого» [Булатова 1988, с. 151].

Близки к обрядовому печению глиняные куклы – «глины шки», «глинтышки» [ЛА СИС, д. Телибаново Шекснинского р-на Вологодской обл.], встречающиеся практически во всем русском ареале, хотя интенсивность их изготовления и применения в разных регионах существенно варьируется [см., например: Борисов 2008, т. 1, с. 399]. «Это вот „младенчиков“ делали – из глины налепишь, накатаешь: и ноги пристроешь, и руки пристроешь, и личико сделаешь. Ну. Из глины скорей…» [ЛА СИС, с. Кировка Инзенского р-на Ульяновской обл.]. «Делали куклы из глины, „ила“ была у нас под горой – такая серая-серая „ила“. Даже мыло делали из ней – как будто как мыло. Она оченно такая [=прочная – стучит кулаком по бревну – ИМ.]. Глина-то она быстро разлепливается, а эта „ила“ [нет]. Она прямо сама сохла. День постоить, например, и высохнить, и кукла будить долго стоять, хошь об землю бей. ‹…› И вот делали мы куколки из „илы“… Всё, всё – и ручки пристроим. Да ещё хочется, чтоб не ручки, а чтоб пальчики были!.. Ну, и когда вот станем играть, и куколки тети гаджаются…» [ЛА МИА, д. Дешовки Козельского р-на Калужской обл.]. «Из глины-то лёпали. Вот тут вот у нас за садами глина есть. Да. Засохнет. Это вот дожидаться надо – скорей уж! Засохнет – берём, а она разваливается. Чёо ж? Глина, она глина и есть…» [ЛА МИА, с. Ждамерово Сурского р-на Ульяновской обл.]. «Глинтышков делали. Из глины лепили. ‹…› Помню хорошо, делали уточек, да делали всяких из глины девочек. Ручки, ножки, всё» [ЛА СИС, д. Телибаново Шекснинского р-на Вологодской обл.]. «Всё из глины паналепим: и кукол из глины, и в глаза панавтыкаем угольки. И с куклами носимся, как радители – и баюкаем, и всё там, как матери дитя, так и мы…» [ЛА МИА, ст. Галюгаевская Курского р-на Ставропольского края].