Николай Рыжков - На острие проблем

Я не националист, но смотрю на вещи реально. У многих еще свежи в памяти 90-е годы, когда на Северном Кавказе и в республиках Средней Азии происходило массовое вытеснение русских. У людей довольно сильна историческая память, и может возникнуть вопрос: как же так, вы нас вытесняли с Северного Кавказа, из Средней Азии, а теперь хотите вытеснить из Москвы?

Думаю, что в столице можно было бы построить одну-две новые мечети, чтобы немного «разгрузить» ныне действующие. Но рассматривать вопрос о строительстве мечетей во всех московских округах я считаю нецелесообразным. Я бы ни в коем случае не пошел на реализацию подобных планов.

23 августа

Комментарий к статье «О праве граждан на критику власти».

Обе инициативы странные, хотя, конечно, Федотов свою придумал в ответ тому депутату.

Получается, чтобы получить право критиковать судей, надо что, сдать для этого специальный экзамен?! Иначе как понять, смыслит ли что-то человек в судебных делах.

Люди должны иметь право высказывать свое мнение по той или иной проблеме. Ничего страшного, если они не до конца разбираются в судебных тонкостях – они же ни судьи, ни прокуроры, ни следователи, которые должны быть доками в законах, в процессуальном праве. Они просто выражают свою позицию, а им хотят заткнуть глотку. Но если за критику судить, тогда все замолчат и разбегутся по углам. И в кого мы в результате превратимся?

Принятие же обоих предложений – тоже крайность. Тогда так и будем судиться друг с другом: одни из-за якобы неграмотной критики, другие – что покритиковать не дают.

31 августа

Комментарий к статье «О нацполитике и группах по предотвращению этнических конфликтов».

Мне понравилась идея с «развилкой» на пять групп.

Совет, хотя он и создан при президенте, запросто может превратиться в клуб по интересам. С группами быстрого реагирования такого не произойдет. Мобильные группы – это правильно, практично, по-деловому.

На мой взгляд, на сегодняшний день нельзя говорить о наличии у страны четко сформулированной программы действий по национальной политике. Может быть, эта структура как раз и сдвинет вопрос с мертвой точки, станет таким своеобразным паровозом, который потянет за собой появление специальной национальной программы России.

Как заявляется, в группы будут входить специалисты из разных областей. Поэтому, что естественно, между ними будут случаться споры, которые, хотелось бы надеяться, приведут к рождению истины. Хотелось бы также надеяться, что участники этих групп окажутся людьми независимыми, что не будут бояться говорить правду о ситуации с национальным миром. Не исключаю, среди тем окажутся безработица на Северном Кавказе и как один из возможных путей решения – переселение жителей этого региона на Урал, Дальний Восток, в Сибирь, где наблюдается ежегодный отток местного населения. Не исключаю также темы переполнения приезжими с Кавказа Москвы и Питера.

Вместе с тем, я всегда выступал за создание министерства по делам национальностей. Но не с «бумажными» функциями, то есть какая-то бумажка пришла и ее пустили по кругу, а с функциями серьезного «мозгового центра».

4 сентября

Комментарий к статье «Остается только сожалеть, что в нашей Общественной палате работают такие люди. О заявлении Мухетдинова».

С одной стороны, изучение родного языка необходимо, народы этого лишать нельзя. Причем не только потому, что язык твоей нации – это еще и твоя история, но и потому, что ущемляя национальные языки, мы даем в руки националистам крепкий козырь, который они умело используют в целях дестабилизации общества.

Но с другой, никакой связки между преподаванием школьных предметов на русском языке и ростом численности исламских радикалов я не вижу. Логики в этом нет – связь притянута за уши.

Кстати, в советское время в республиканских школах обучение велось как на русском, так и на национальном языке. Потом, правда, национальный язык исключили из обязательной программы и перевели в разряд факультативных предметов

Если посмотреть на мои школьные годы, то я родился и вырос на Донбассе, где проживало много украинцев, поэтому в этом регионе были как русские школы, так и украинские. Наша семья русская, но жили мы в той части Донбасса, которая относится к украинской зоне. Между тем, там я ходил в русскую школу, где с пятого класса вместе с иностранным европейским языком вводился и украинский.