Валерий Шамбаров - Последняя битва императоров. Параллельная история Первой мировой

Тем временем пал Порт-Артур, под Цусимой погибла эскадра Рожественского, Куропаткину в Маньчжурии пришлось отступать. Но Россия отнюдь не проиграла войну. На полях сражений полегли 37 тыс. наших воинов — Япония потеряла в 5–6 раз больше. Ее вооруженные силы были обескровлены. А русские, изматывая врага в оборонительных боях, перебросили на Дальний Восток свежие армии и готовились нанести неприятелю смертельный удар. Нет, этого западные державы не допустили. Они взорвали тыл России.

Диверсия готовилась заранее. Накануне войны, в январе 1904 г., русские либералы (в значительной доле масоны) провели за границей совещания, сформировали зародыши будущих партий, октябристов и кадетов. Началась информационная война, провоцировались волнения. Революция подпитывалась британскими и американскими банкирами. При поддержке германских и австрийских спецслужб через границу поехали десанты агитаторов и боевиков, пошли транспорты с оружием. Беспорядки парализовали города, пути сообщения. В итоге русским пришлось признать поражение. Но и японцы, спасенные революцией от катастрофы, удовлетворились самыми скромными уступками — получили спорный Ляодунский полуостров, право утвердиться в Корее, из российских территорий приобрели лишь Южный Сахалин…

Но бедствие внутри России углублялось. Влиятельные лица, связанные с «мировой закулисой», были уже и в правительстве, рядом с царем. Премьер-министр Витте подтолкнул Николая Александровича издать Манифест от 17 октября 1905 г., ввести в стране демократические свободы, учредить парламент — Государственную Думу, объявить политическую амнистию. Никакого успокоения это не принесло. Наоборот, открылась легальная дорога для атаки на власть, забурлили восстания.

А французские и английские банки отозвали из России свои капиталы, обвалили российские ценные бумаги. Политический кризис дополнился финансовым. Страна очутилась на грани банкротства. Срочно требовались зарубежные займы, а их не давали. Вся западная пресса подняла возмущенный хай по поводу подавления мятежей, казней террористов. Отметим, за годы революции было казнено 1100 человек, в 10 раз меньше, чем погибло от рук террористов (и в 20 раз меньше, чем расстреляли французы при усмирении Парижской Коммуны). Но кого интересовали подобные «мелочи»? В Англии царя величали «обыкновенным убийцей», а Россию провозглашали «страной кнута, погромов и казненных революционеров».

Но увлекшиеся западные державы совсем забыли про Германию. А она сочла, что Россия выбыла из строя — значит, можно действовать. Кайзер, совершая круиз по Средиземному морю, сошел на берег в Марокко, французской полуколонии, и сделал ряд громких заявлений. Указал, что готов всеми силами поддержать суверенитет Марокко, потребовал для Германии таких же прав в этой стране, какие имеют французы. Вот тут-то в Париже перепугались. Поняли, что дело не в Марокко, что Вильгельм ищет повод для ссоры. А германский генштаб настаивал, что даже и повода не надо — лучше просто шарахнуть по французам. Призадумались и в Англии. После гибели в Порт-Артуре и под Цусимой двух русских эскадр главной соперницей британцев на морях становилась Германия. Если она раскатает Францию, то будет полной хозяйкой в континентальной Европе. Попробуй тогда с ней сладить! Европейское господство немцев ничуть не устраивало и американских олигархов. В общем, получалось, что Россия еще нужна.

Финансовые потоки из-за рубежа, питавшие революцию, резко пресеклись. Франция быстренько изменила отношение к русским, ее правительство заключило со своими банкирами и парламентариями особое соглашение: «Считать мирное развитие мощи России главным залогом нашей национальной независимости». Царю немедленно выделили необходимые кредиты. Англия тоже заявила о готовности поддержать Францию, и Вильгельму пришлось пойти на попятную. Британская «общественность» все еще продолжала вопить, что «руки царя обагрены кровью тысяч лучших его подданных», но правительство Англии принялось налаживать связи с русскими, заключило конвенцию о разграничении сфер влияния в Иране, Афганистане и Тибете. В 1908 г. король Эдуард VII прибыл на яхте в Ревель (Таллин), встретился с Николаем Александровичем и красноречиво возвел его в звание британского адмирала. За визитом Эдуарда последовал визит Николая II в Лондон…

Так к союзу Англии и Франции примкнули русские. Впрочем, Антанта и Тройственный союз не были монолитными военно-политическими блоками. Соглашения между государствами, входившими в обе коалиции, содержали массу оговорок, позволявших при желании отказаться от них. Союз России и Франции даже не был ратифицирован французским парламентом. Англия, по своему обыкновению, опять не взяла на себя никаких обязательств, обещала разве что «учитывать интересы» партнеров. А для царя гораздо важнее была его старая идея мирного урегулирования. К ней снова вернулись. В 1906 г. в Женеве была принята международная конвенция об обращении с ранеными, больными и пленными. В 1907 г. в Гааге состоялась вторая конференция по проблемам мира и разоружения. Но принципы международного арбитража отвергла Германия. А сокращение вооружений заблокировала Англия — объяснила, что это подорвет экономику и вызовет массовую безработицу. Конференция только выработала нормы ведения войны и создала международный Гаагский суд для решения спорных вопросов.