Валерий Шамбаров - Гитлер. Император из тьмы

Хотя сам же Сталин был не в состоянии обнародовать открывшуюся ему информацию! И не мог, и не хотел! Признать, что большевиков привели к власти зарубежные правительства, банкиры и спецслужбы – означало бы нанести сокрушительный удар по партии, по советской власти, по самому себе… Это было чревато разбродом в умах и новыми смутами. Впрочем, Сталин наверняка не сомневался, что коммунистическая власть является справедливой и прогрессивной по сравнению с царской. Верил, что революция, кто бы за ней не стоял, все равно пошла стране на благо. В итоге открывшиеся ему чудовищные сведения Сталин «похоронил».

Однако надвигалась новая война, и Сталин в полной мере представлял, что прежний сценарий грозит повториться. В партийных, советских, хозяйственных структурах было немало тех, кто взращивался под крылышком «оборотней». Осталась несломленной и система «удельных княжеств», где бесконтрольно властвовали местные начальники, притесняя простых людей и вызывая недовольство – а это опять могло привести к «революционной ситуации». Со второй половины 1937 г. Сталин взялся за капитальную чистку партии и руководящих работников разных уровней.

Но… произошло то же самое, что уже не раз случалось с хлебозаготовками, раскулачиванием, коллективизацией. Кампания, логичная и целесообразная по своей сути, стала во вторых эшелонах искажаться и раздуваться до грандиозного бедствия. Нацеливались на врагов России и русского народа, а в первую очередь под репрессии опять попало православное духовенство! В 1936 г. в красноярской тюрьме казнили епископа Филиппа (Гумилевского), архимандрита Полихрония (Запрудина), протоиерея Константина Ордынского, священника Николая Катасонова. Зимой 1937–38 г. несколько сотен священнослужителей расстреляли на Бутовском полигоне под Москвой, летом 1938 г. там же перебили еще 300. Террор прошелся и по мусульманскому духовенству. В 1936–1938 гг. были репрессированы почти все муллы Урала и Сибири. Очередной раз хватали по деревням «кулаков», по городам – бывших офицеров и дворян, шерстили интеллигенцию за неосторожные высказывания. Катились повальные аресты по доносам.

Нет, новый руководитель карательных органов Ежов не был ни шпионом, ни закулисным агентом. Он считался образцовым партийным функционером, отличался напором, трудолюбием, из-за чего его и переместили из аппарата ЦК на место Ягоды. Но он оказался бездушным, тупым и слишком ретивым исполнителем, жаждал отличиться. А в делах НКВД совершенно не разбирался. Ими по-прежнему заправляли старые подручные и сообщники Ягоды во главе с Фриновским. Не Ежов их, а они его окрутили, направляли его энергию и внимание под соответствующими углами.

Репрессии должны были искоренить «пятую колонну» перед надвигающейся войной – а получилось наоборот! Под гребенку попали военачальники и офицеры, не имевшие отношения ни к каким заговорам. Попали конструкторы, инженеры, и оказалась парализованной военная промышленность! Наконец, была полностью разгромлена советская разведка. Было уничтожено 40 одних только резидентов в разных странах, не считая рядовых агентов, связных, курьеров. Разветвленная и великолепно отлаженная сеть спецслужб за рубежом перестала существовать… Было ли это очередным случайным «перегибом»? Вот уж вряд ли. Скорее, походило на умелую диверсию.

И Сталин в «перегибы» больше не верил. Прекращать разгулявшуюся вакханалию снова пришлось ему лично. 22 августа 1938 г. первым заместителем Ежова был назначен Лаврентий Берия, которому Иосиф Виссарионович доверял лично. 15 ноября было запрещено рассмотрение дел «тройками». 17 ноября вышло постановление Совнаркома и ЦК «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». Указывалось, что «массовые операции по разгрому и выкорчевыванию вражеских элементов, проведенные… при упрощенной процедуре следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений… Работники НКВД настолько отвыкли от кропотливой, систематической агентурно-осведомительской работы и так вошли во вкус упрощенного порядка следствия, что до самого последнего времени возбуждают вопросы о предоставлении им так называемых «лимитов» на массовые аресты…».

Постановление запрещало масштабные операции по арестам и депортациям, предписывалось проводить их строго в соответствии с Конституцией, по решению суда или с санкции прокурора. 27 ноября Ежов был снят со своего поста, а 1 февраля 1939 г. генеральный прокурор Вышинский доложил Сталину о разоблачении чекистов, которые «встали на путь подлога и фабрикации фиктивных дел». Многие дела пересматривались, в 1939 г. было освобождено более 327 тыс. заключенных. А в тюрьмы и под расстрелы пошли те, кто был виноват в чрезмерном раздувании репрессий – Ежов, Фриновский, Блюхер, Постышев, Косиор и т. д.