Леонид Беловинский - Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы

Празднична обувь крестьяна – сапоги, имевшиеся, однако, не у каждого мужика. Это были так называемые русские сапоги, с высоким, под колено, цельным голенищем (европейские сапоги отличались голенищами на шнуровке); лучшими считались вытяжные сапоги, у которых и передок, и задник вытягивались на колодке заодно с голенищем, так что имелся только один задний шов. Но для крестьянина такие сапоги были слишком большой роскошью. Шили крестьянские сапоги из крепко продегтяренной толстой яловичины, на деревянных гвоздях, «со скрипом», для чего в задник подкладывался двойной слой бересты. Сапоги берегли: мужик мог идти до церкви босиком и при входе в село обувался. Были и женские праздничные сапожки, покороче, из более тонкой кожи, с голенищами в мелкую складку и с тиснением, нередко красные. Но чаще женской праздничной обувью служили коты (они же черевики, чирки, чарыки, чоботы), открытые кожаные туфли с язычком, отороченные по кромкам белой или красной кожей, сукном или плисом, на широком невысоком каблуке с медными подковками, закреплявшиеся на ноге с помощью обмотанного вокруг голени ремешка, продетого в петлю на заднике. Коты носились с толстыми, вязанными из цветной шерсти, орнаментальными паголенками без ступней, длиной до колен.

На более богатых Украине, Дону, Кубани сапоги (чоботы), а у женщин коты, черевики, были обыденной обувью. Носили в казачьих областях и кавказские чувяки, что-то вроде кожаных тапок, которые надевали с толстыми шерстяными носками и называли чириками, чирками. В кубанских, донских, днепровских плавнях, в северных болотистых лесах часто обували поршни, обувь преимущественно охотничью и пастушескую. Это был широкий кусок дубленой кожи с продетым по краям ремешком. Положив сенца и став ногой на поршень, стягивали вокруг щиколотки ремешок и завязывали его – и готова непромокаемая, легкая и мягкая обувь.

На Руси самой распространенной и мужской, и женской обувью были лапти. Плелись они из липового или вязового (так называемые вязни) лыка, с круглой прямой или овальной головкой, на одну ногу или левые и правые, прямого или косого плетения. Плели их обычно старики, уже непригодные для другой работы, или подростки, но вообще-то каждый мог сплести себе лапти. Только Петр Великий, который, как известно, любил всякое мастерство и старался овладеть всяким рукомеслом, однажды плел-плел лапоть, но не смог свести задник, да так и бросил лапоть с досады в угол. Не с тех ли пор и пошла слава о лапте, как обутке никчемной, нищенской? Плелись лапти кочедыком – инструментом, напоминающим большое кривое шило, железное или даже деревянное, из березового сучка. Лапти были не слишком крепки, и для большей прочности их иногда «подковыривали» кочедыком, пропуская меж лык расплетенную веревку: лапти с подковыркой были сложнее в работе, зато и служили долго. Из старых, разбитых молотком веревок плелись рабочие чуни, или шептуны. Лапоть плелся на колодке, практически безразмерный, но на задке у него были две петли, позволявшие немного стянуть верх, чтобы лапоть лучше сидел на ноге. В лапти на ногу наматывали онучи, длинные полосы ткани, летом холщевые, зимой суконные. В мороз в лапти можно было подложить мелкого сена – для тепла. Онучи наматывались до колен и обвязывались оборами – мочальными веревочками, завязывавшимися под коленом. Лапти были в высшей степени удобной обувью, намного превосходившей западноевропейские крестьянские деревянные долбленые сабо: легкие и эластичные, плотно сидевшие на ноге и не набивавшие ее при длительной ходьбе; хоть пляши в них (и плясали), а в сабо не спляшешь. Хорошо сплетенный лапоть плохо пропускал воду, а если и намокнет, можно было перемотать онучи мокрым концом наверх, и вновь нога сухая.

Неким подобием лаптей были ступни, которые плелись, однако, из берестяных полосок. Были ступни низкие, как лапти, и высокие, вроде полусапожек с широким голенищем. Это была жесткая и неудобная, но зато негниющая обувь. Ступни надевали только дома, чтобы выйти на двор, в хлев к скоту, где всегда было мокро и грязно. Северные избы отличались чистотой, и по устланному домоткаными половиками, чисто выскобленному и вымытому с дресвой (крупным песком) полу обычно ходили босиком.

Так что лапоть – штука не простая, а русский мужик, ходивший в них, был не глупее и не дичее голландца или датчанина, громыхавшего по мостовой своими клумпами, как назывались их деревянные башмаки.