Анри Пиренн - Средневековые города и возрождение торговли

Теория Флаша была в общем сложнее теории Люшера, она подмечала различие между корпоративными и коммунальными связями в городах; периоду нарастания этих связей она противопоставляет другой, более ранний период распада связей. Но ни Люшер, ни Флаш не ставили вопроса об экономических причинах зарождения городов, хотя они и не питали того исключительного интереса к истории городских учреждений, как это было заметно в немецкой историографии конца XIX и начала XX века.

Таков был момент в историографии средневекового города, когда Пиренн опубликовал свою первую работу о городах в Revue historique за 1893 и 1895 гг. под заглавием „Происхождение городских учреждений". Он вносил нечто новое своим интересом к экономическим причинам происхождения городов. Города возникали там, где для этого были подходящие условия для торговли, где садилось новое население, торговое рядом с земледельческим. Эти поселения получают и особое право, городское, завязь которого надо искать в купеческих гильдиях. Jus mercatorum отвечало своеобразному купеческому быту и отличалось от права вотчины с ее более простым сельскохозяйственным укладом жизни. Jus mercatorum с обособленной группы людей, т. е. купцов, распространяется в городе на всю территорию. Это значит, что в городе должны отмереть старые баналитеты, чинши, личная несвобода. Таким образом Пиренн пошел несколько по другому пути, чем Люшер и Флаш в объяснении зарождения городов.

Эта его теория, с одной стороны, была подкреплена локальными изысканиями; с другой стороны, она получила более детальную разработку в отношении фландрских городов, наконец, она была поставлена в связь с теорией экономического развития Западной Европы, в котором рубежом, разделяющим античность и средневековье, Пиренн позднее считал не IV–V век, а VIII–IX, так как только арабы, по его мнению, порвали старые торговые связи Западной Европы с Востоком. С теорией городского развития у Пиренна несомненно генетически связана и другая его теория фаз капиталистического развития, нарождение и умирание в каждой из них своего класса капиталистов.

Работа Пиренна по истории средневековых городов представляет большой вклад в историческую науку. Он один из первых историков подошел к освещению экономической причины образования и развития городов, обладая для этого и хорошим знанием источников. Он связал их историю с историей торговли и ремесла. Чем больше он работал, тем больше расширял круг своих наблюдений над этим вопросом; от городов северной Франции и Фландрии он перешел к городам Италии, Скандинавии и Приднепровья.

Правовые перемены, происшедшие в жизни средневекового города, Пиренн всегда рассматривал не сами по себе, а в связи с общим комплексом городской жизни. Он проследил возникновение и развитие купеческого класса в Западной Европе, история которого так тесно переплеталась с историей городов. Конечно, Пиренн не ставит в связь возникновение городов и их рост с успехами производительных сил: под которыми надо понимать отделение города от деревни, обособление производства от формы сношений, разделение видов производства между отдельными городами, как это делают основоположники марксизма (Немецкая идеология, 40–45; издание 1933 года), но он дает богатый материал для наполнения указанных общих категорий конкретным содержанием.

Равным образом для истории ранней борьбы зародившейся буржуазии с феодальным классом, для выяснения противоречивости интересов внутри городского населения, т. е. для истории производственных отношений внутри города, читатель найдет у Пиренна много ярких иллюстраций. Нельзя, игнорируя работы Пиренна по истории средневекового города, вести исследование дальше в этой области, но нельзя разумеется принять всех его выводов: они требуют к себе критического отношения. Из буржуазных историков, освещавших вопрос о зарождении городов, Пиренн стоял ближе всех к концепции исторического материализма, он рассматривал город, как экономическое явление, преувеличивая роль торговли и недооценивая производственную роль города, вопреки собственным наблюдениям над ранним зарождением шерстяной промышленности во Фландрии.

В вопросах теории исторического познания Пиренн остался позитивистом, считал исторические явления закономерными и был склонен делать на основании учета конкретных фактов, любовь к которым в нем воспитала историческая школа, обобщающие выводы. Риккертианство и неокантианство Пиренна не задели. Он удержался на более передовых позициях исторической мысли, чем многие его современники, и не сбился с пути познания исторической действительности, проторенного позитивистами. Материалистическая диалектика, как теория познания, ему также была совершенно чужда.