Анатолий Варшавский - Следы на дне

7. Восемь островов и великое множество рифов и скал лежат на пути у тех, кто плывет вдоль эгейского побережья Турции. Ясса Ада -- самый западный из этих островов. А в сотне метров к западу от него находится своего рода подводная шпора, острый риф, невидимый, потому что его прикрывают волны, но достаточно грозный, ибо его острие совсем близко от поверхности, -настоящая ловушка для кораблей.

8. Целую неделю, зачастую при сильной волне, вели свои работы исследователи. В одном можно было не сомневаться: риф Ясса Ада погубил немало кораблей.

Самым крупным из них был, вероятно, тот, на котором находились сосуды без ручек, что лежали кучей на гребне рифа. Корабль, видимо, был буквально вспорот и развалился на части.

Участники экспедиции нашли десятки различных горшков для приготовления пищи, медные слитки, небольшие деревянные обломки. И они на собственном опыте убедились, что целые амфоры нужно, как только их поднимешь на поверхность, наполнить водой, осторожно поставить куда- нибудь в тень, иначе от них останутся одни черепки.

Они обнаружили остатки еще многих других потерпевших крушение кораблей, из коих наиболее примечательными оказались два.

Первый -- это остатки судна с мелкой осадкой, которое, как показали дальнейшие исследования, затонуло в первом веке нашей эры: аналогичные амфоры были найдены в Помпеях.

Второй был, пожалуй, еще интереснее. Корабль или, вернее, его останки лежали на глубине тридцати метров, недалеко от грозного рифа, терпеливо поджидавшего свои жертвы. Это был византийский корабль, и монеты, которые нашли несколько лет спустя, когда подводные археологи принялись как следует исследовать судно, засвидетельствовали: оно затонуло не ранее первой половины VII века.

На корабле было много амфор, несколько сотен! И в некоторых из них устроили себе прибежище острозубые угри. Возле кормы была целая куча глиняных черепков, лежали и остатки сгнивших деревянных частей корабля.

Найденные здесь тарелки, кувшины, чаши, сосуды составили прекрасную коллекцию византийской посуды VII века. Удалось узнать и имя владельца этого в общем небольшого торгового судна: капитан Георгос. Оно было выгравировано на бронзовых весах, что некогда, видимо, вместе со стеклянным сосудом с крестом, бронзовым кадилом и распятием находились в каюте капитана.

Впрочем, все эти подробности, а также и то, что по своей конфигурации судно отличалось от древнеримских и скорее походило на современные небольшие барки, какие можно увидеть в том же Бодруме, выяснились впоследствии. А тогда участники экспедиции установили лишь одно: находка может представить незаурядный интерес.

9. Да, чаще всего ныряльщикам попадались амфоры. И так же как и в "земной" археологии, здесь, под водой, глиняные сосуды и глиняные черепки немало порассказали исследователям. Удалось, в частности, сделать кое-какие выводы о состоянии торговли в этом районе малоазиатского побережья в древности. Примерно лишь один из десяти найденных на дне сосудов относился ко временам более ранним, чем век Александра Македонского.

В I--II веках до нашей эры успешная борьба с пиратами, а также, вероятно, и другие причины чисто экономического характера привели к резкому увеличению товарооборота. Во всяком случае, тут в те времена затонуло немало судов. В последующие века -- а дело шло к ослаблению Римской империи, закончившемуся ее падением, -- число амфор, попавших на дно, резко уменьшилось.

Наибольшее число найденных амфор относилось ко временам Византийской империи.

10. ...И все-таки чувство неудовлетворенности не оставляло Трокмортона. Учитывая то обстоятельство, что экспедиция носила в основном "самодеятельный" и, безусловно, лишь разведывательный характер, что оснащение оставляло, даже по тем временам, желать лучшего, что по сути все зиждилось на энтузиазме, сделано было, конечно, немало. Но не было пока найдено ничего, если так позволительно сказать, сверхсенсационного, ничего, что представило бы с точки зрения науки особый интерес.

Как почти всегда в подобных ситуациях, помог случай.

11. В Бодрум из Стамбула приехал некий старик капитан, давний знакомый Кемаля, одно время бывший даже его наставником. Старик был великолепным ныряльщиком, весь век провел на море, к тому же знал толк и во взрывных подводных работах. Может быть, поэтому, а может быть, и чисто случайно однажды вечером, когда вся компания сидела в кафе, его принялись расспрашивать о том, как обращаться под водой со взрывчаткой. Был тут Трокмортон, был и Кемаль, и последний вдруг спросил старого капитана, как половчее применить взрывчатку, если большая груда металла прочно приросла ко дну и под нее невозможно забраться. И добавил: речь идет о бронзовых слитках, плоских, сдобно лепешки, и подвергшихся сильной коррозии.