Николай Устрялов - Италия — колыбель фашизма

Когда накануне окончательного решения король колебался, Муссолини выступил с огненной статьей, заканчивающейся прямой угрозой трону. «Честь и будущее отечества – писал он – в опасности; отечество – у жуткого распутья своей истории. Слово за народом! Или война, или республика!» («Popolo l’Italia», 15 мая 1915 г.).

Наконец, 20 мая час пробил, и Италия выступила на стороне Антанты во имя осуществления, по словам Саландры, «своих наиболее священных национальных стремлений».

Римское правительство заранее обусловило себе в переговорах с руководящими союзными державами те выгоды, которые должны были быть предоставлены Италии в случае победы. Союзники не скупились: ведь одновременно с ними торговался от имени германского императора Бюлов! Но последнему Рим имел возможность продать по обстоятельствам дела все-таки не более, чем нейтралитет. Цена крови была, естественно, выше.

26 апреля 1915 года в Лондоне Италией было подписано секретное соглашение с Англией, Россией и Францией. На основании этого соглашения она обязывалась выступить против союзных ей центральных держав, взамен чего ей были обещаны земли «неискупленной Италии» (Italia irredenta), Южный Тироль, острова Додеканеза, временно занятые ею еще в 1912 г. по Лозаннскому миру, часть области словенцев (Крайны). Истрия, большая часть Далмации, существенные права в Албании, а также значительные территориальные возмещения вне Европы при разделе Турции. Межсоюзный договор 21 августа 1917 года устанавливал, что Италии причитается западная часть Анатолии с Адалией и Смирной. Восточная часть Анатолии должна была отойти к России.

В то время как европейские державы ради выступления Италии шли, таким образом, широко навстречу ее государственным притязаниям, президент Вильсон в своих пресловутых «14 пунктах» 8 января 1918 года выражался суше и осторожнее. «Исправление границ Италии – гласил 9-й пункт его хартии – должно быть произведено на основе ясно различимых национальных границ».

Это противоречие не замедлило обнаружиться на мирном конгрессе, в совещаниях великой пятерки и миродержавного триумвирата. Домогательства Италии, скрепленные лондонским документом, натолкнулись не только на принципиальную оппозицию Вильсона, но и на реальнейшее противодействие Сербии, превращающейся в Югославию. Она тоже имела свои интересы и тоже проливала кровь. Нельзя же было вместо итальянской ирреденты создавать славянскую! Приходилось волей-неволей, не забывая обещаний, выполнить их в несколько сокращенном объеме.

По Сен-Жерменскому мирному трактату (ст. 27) Италия получила: южную часть Тироля, Герц, Градиску, Истрию с островом Керсо, небольшие части Каринтии и Крайны, а также город Зару. Рапалльским договором 12 ноября 1920 года с Югославией был уточнен вопрос о Далмации, поделенной между обоими державами, причем город Зара с окрестностями и часть небольших островов Адриатического моря, прилегающих к Далмации, достались Италии.

Очень остро стоял на мирной конференции вопрос о Фиуме. Междусоюзный договор 1915 года обещал этот огромной важности адриатический порт сербам. Итальянское правительство решительно настаивало на присоединении его к Италии, обосновывая свои требования этнографическим составом населения спорной территории: на 25 тысяч итальянцев там жило всего 15 тысяч славян и не более 6 тысяч венгров. Вильсон, однако, энергично возражал, доказывая, что новое югославянское государство должно по справедливости получить выход к морю. Орландо, ссылаясь на итальянское общественное мнение, отказывался идти на уступки. В результате Трианонский договор (ст. 53) ограничился лишь установлением факта отказа Венгрии от верховных прав на Фиуме. И лишь вышеупомянутый Рапалльский трактат 1920 года после весьма красочных перипетий решил вопрос, объявляя Фиуме самостоятельной городской республикой: бессмысленный, насквозь искусственный компромисс, никого не удовлетворивший и повлекший за собою непрерывные смуты в новоявленной «республике». Окончательно фиумский узел был распутан много позже, римским соглашением 27 января 1924 года, в силу которого Фиуме отошло Италии, а находящаяся около него и прежде входившая в его территорию гавань Барош – Югославии. Проблема Фиуме сыграла большую роль в послевоенной жизни Италии.

По Севрскому договору, Турция отказывалась от некоторых прав, которые еще сохраняла в Ливии (Триполи). Кроме того она обязывалась уступить Италии 12 островов Додеканеза с тем, правда, чтобы Италия, согласно требованиям национального принципа, передала их Греции. По соглашению с Грецией, Родос и Кастеллариццо оставались Италии. Нужно, впрочем, отметить, что передача Додеканеза Греции так и не состоялась: лишенная обещанных компенсаций в Малой Азии вследствие успехов турецких националистов, Италия, уже устами Муссолини, заявила, что она удерживает Додеканез за собой. Лозаннский мир 1923 г. закрепил его за нею. Но в борьбе фашистов против Нитти его либеральная уступчивость («отреченство») в эгейском вопросе оказалась использованной сполна.