Николай Нозиков - Русские кругосветные мореплаватели

Моряки особенно заинтересовались ботаническим садом, расположенным в долине около озера. Белые и ровные стволы пальмовой аллеи, точно колонны, шли на равных друг от друга расстояниях. Деревья все были одинаковой толщины и вышины. Около небольшого пруда рос кустами грациозный зеленый бамбук, по куртинам — кофейное, чайное, коричневые деревья, гвоздика. Блестящая зелень хлебных деревьев переплеталась с тариндами и акациями…

За городом, по обеим сторонам прямой дороги, тянулись болота. На них, однако, в густой зелени были обширные дачи. За болотами, на расстоянии около шести метров от дороги, стеной подымался лес. Стволы деревьев едва проглядывали сквозь густую зелень ползучих растений; цветов было мало, в некоторых местах горел, как звезда на зеленом фоне, одинокий страстоцветник. Низкая земля по краям леса и дорога были покрыты кустарником колючих мимоз.

На земле в лесу валялись плоды, бобы, попадались длинные стручья, гладкие и плоские, твердые, как камень. В одном месте лежало множество больших пустых чашек, которые падают с дерева сапукая. Эти чашки называются «кубиком обезьян». В них орехи. На верху чашки круглое отверстие с естественной крышкой. Когда орех созреет, тяжелая чашка падает. Орехи собирают туземцы. Самые деревья огромной высоты. Точно башни, стоят они на большом расстоянии одно от другого.

Дороги часто бывают покрыты громадными гадами. Иногда они не уходят по несколько дней и никого не пропускают.

В реках и озерах много аллигаторов. Они нападают на всех, кто осмеливается вступить в их владения. Однажды матросы с «Невы» изловили молодого аллигатора и отослали его на «Надежду» естествоиспытателю Тилезиусу. Чешуя животного была так крепка, что ее не могла пробить острога.

Встречались светящиеся мухи. При свете трех таких мух можно было ночью читать книгу.

Естествоиспытатели Тилезиус и Лангсдорф, доктора Еспенберг, Либанд и Сидгам собрали огромные коллекции бабочек, насекомых и растений, многие из которых были целебны.

Астроном Горнер и Крузенштерн произвели много астрономических наблюдений.

Наконец, постановка мачт на «Неве» была закончена, и экспедиция приготовилась к дальнейшему походу.

2 февраля 1804 г. «Надежда» и «Нева» снялись с якоря и пошли на юг, к мысу Горн. Продолжительная остановка у бразильских берегов нарушила все расчеты. Крузенштерн рассчитывал обойти мыс Горн в январе, а приходилось делать это в марте, когда начались сильные бури. Следовало спешить. На случай, если бы буря разлучила корабли, Лисянскому было назначено несколько пунктов, где он должен был ждать «Надежду».

Корабли шли вдоль берега. Предстояло обогнуть Южную Америку вокруг мыса Горн и пройти к Вашингтоновым островам. Плавание до следующего пункта остановки, острова Нукагива, могло продолжаться четыре месяца. Нужна была поэтому большая экономия пресной воды. Крузенштерн распорядился давать всем без различия по две кружки в день.

Корабли плыли успешно, без особых происшествий до Огненной Земли. Мореплаватели с такой скоростью переходили из одной широты в другую, что резко ощущали беспрестанные колебания температуры; жар сменялся довольно чувствительным холодом и наоборот. К Огненной Земле подошли рано утром 24 февраля. Около корабля появилось множество летучих рыб, китов и. акул.

Почти до самой Огненной Земли корабли шли при ясной погоде и попутном ветре. Но только стали огибать Огненную Землю и приближаться к мысу Горн, наступила очень холодная погода, подул противный порывистый ветер со шквалами и дождем.

28 февраля поднялся жестокий шторм; он усилился на другой день дождем, снегом и градом. Волны, ударяя в судно, повредили борта. Трое суток не определяли широты и долготы, не варили горячей пищи. Люди коченели от холода. «И только на четвертый день наступил, — пишет Крузенштерн, — день прекраснейший. Мы чувствовали такое удовольствие, какое может представить себе только тот, кто терпит на море подобное возмущение, но на которое морской человек не должен никак жаловаться, если бы оно не сопровождалось холодом, угнетавшим нас до крайности: в моей каюте в продолжение двух недель ртуть в термометре стояла почти всегда на трех градусах тепла. Если бы сила ветра не ослабела к полудню четвертого дня, мы потеряли бы все свои гребные суда. За время шторма мы ни на минуту не подвинулись к западу». Наконец, в восемь часов утра 3 марта «Надежда» и «Нева» обошли мыс Горн и вошли в Тихий океан.