Василий Васильев - И дух наш молод

Развернулась свободная партийная дискуссия. Статейка Каменева, однако, оказалась на руку соглашателям. Ее перепечатали в ряде буржуазных и мелкобуржуазных газет.

Тезисы Ленина отвергали то, что еще вчера многими людьми (среди них были и отдельные большевики) считалось единственно правильным.

Теперь все пришло в движение. Нужно было делать выбор: либо соглашаться с Лениным и действовать по-новому, либо скатываться к меньшевикам, соглашателям, врагам революции.

Именно с этого исторического выступления Владимира Ильича, собственно, и начинается преддверие, подготовка Октябрьской революции. Из уст в уста передавались рабочим слова Ленина, прозвучавшие в Таврическом дворце: "Довольно поздравлений, пора приступать к делу".

Далекое - близкое

Впору рассказать о том, как я, молодой солдат-красногвардеец (шел мне тогда двадцатый год), оказался 4 апреля рядом с вождем революции.

Рассказ пойдет о далеком и близком.

Далекое, потому что почти три четверти века отделяют сегодняшний день от того времени, когда память впервые начала запечатлевать увиденное, и близкое, потому что в нем то, что "сердцу нашему милей", - самое дорогое: ласковые руки матери, не тускнеющие с годами лица родных, друзей, товарищей и соратников по борьбе.

Наша родословная. За Нарвской заставой. Два корня одной династии. Мои университеты. "Туберкулезная фабрика". Вася-гармонист.

Родился я в Петербурге. Был потомственным рабочим. Сознание мое формировалось в революционной рабочей среде. По семейным преданиям, в 80-е годы прошлого столетия из Молдавии (кажется, из района Тирасполя) в Петербург прибыли со своими семьями братья Васильевы - Иван и Ефим. Они стали родоначальниками двух Васильевских династий.

Родной мой дед Иван Дмитриевич, человек богатырского сложения, могучей силы, не курил, не пил. Славился как токарь первой руки, но работал и по другой специальности - клепальщиком турбинного цеха. До 1905 года был религиозным, глубоко верующим человеком. Веру эту расстрелял царь. После Кровавого воскресенья дед порубил все иконы и с тех пор уже не верил, как он сам говорил, ни в бога, ни в черта.

Жили мы за Нарвской заставой в Шелковом переулке. Небольшой деревянный домик - пять комнат-клетушек да кухня - еле вмещали многолюдное (три поколения) семейство Васильевых.

Самые ранние, можно сказать, первые мои воспоминания связаны с... гудками. Я научился различать их примерно к пяти годам. Первым начинал Путиловский - басовито, густо. Затем, по-стариковски кряхтя и покашливая, со свистом, хрипом, его догонял "Тильманс". Тут же вступал на высокой, резкой ноте "Треугольник", снабжавший резиновыми изделиями почти всю Россию.

Дед вставал задолго до первого гудка, будил бабушку, моих теток - Полю и Любу.

Растапливалась печь, подогревался приготовленный еще с вечера завтрак.

Гудки поднимали сыновей деда - моего отца, Ефима, Дядей - его братьев Николая, Павла, Ивана. Завтракали при свечах или керосиновой лампе. Летом, в белые ночи, когда одна заря спешит догнать другую, обходились без света керосин экономили.

На Выборгской стороне обосновался со своей семьей и брат деда - Ефим Дмитриевич. Было у него два сына - Владимир, Антон и две дочки - Христя и Мария.

Все Васильевы-мужчины - так уже повелось - работали кто на Путиловском, кто - на "Тильмансе", женщины - на "Треугольнике".

На Путиловском, "Тильмансе" слесарил до ареста я ссылки в Сибирь мой отец Ефим Иванович.

В декабре 1905 года над нашими семьями нависла беда. За участие в забастовке, революционном движении многие оказались кто в тюрьме, кто в ссылке.

Отец и дядя Иван почти полгода провели в выборгской тюрьме. Мы с мамой носили им передачи. В первый раз, когда пришли на свидание, я с трудом узнал в исхудавшем бородатом человеке отца. Дома он обычно был немногословным, почти никогда не ласкал нас, а в комнате для свиданий, за проволочной сеткой, все говорил и говорил что-то успокаивающее матери, а ко мне, кажется впервые, обратился ласково:

- Ничего, сынок, будет и на нашей улице праздник.

Вскоре передачи и свидания прекратились: отца сослали в Минусинский край, дядю - на Урал. Большевик-ленинец, член партии, политический ссыльный Иван Иванович Васильев работал в партийных организациях Узума и других городов Урала.

В 1918 году он слыл одним из организаторов Красной гвардии на Урале, был комиссаром, командиром бригады, членом Военсовета 2-й армии. В 1920 году погиб в боях с бандами Семенова.