Валерий Шамбаров - Нашествие чужих. Почему к власти приходят враги

Готовя новую атаку на Россию, закулисные политические силы и иностранные спецслужбы предприняли попытку снова объединить в общий фронт перессорившуюся российскую социал-демократию. Сплотить ее осколки предполагалось вокруг Троцкого. Ко всем прочим «достоинствам» он выглядел наиболее «нейтральным» из лидеров. Занимал промежуточную позицию между большевиками и меньшевиками. И казалось, что к нему можно будет «подтянуть» тех и других. От лица Троцкого и его сторонников в августе 1912 г. в Вене была организована партийная конференция. Она получилась куда более представительной, чем ленинская, Пражская. К участию в ней удалось привлечь часть меньшевиков — группировки Мартова и Дана, часть большевиков — группировку «впередовцев». Провозглашалось объединение социал-демократических сил, создание так называемого «Августовского блока».

Но затея оказалась пустой. Распад социал-демократии зашел слишком глубоко. От большевиков отказались присутствовать на конференции «цекисты» (ленинцы), «примиренцы», от меньшевиков — плехановцы, отвергли ее поляки и ряд других национальных групп. На самой конференции, когда один из главных докладчиков Б. Горев (Гольдман) объявил, что старой партии по сути не существует и сборище должно стать «учредительным», образовать новую партию, многие делегаты обиделись. Они-то считали себя ветеранами, собственные заслуги могли измерить только стажем в «старой» партии. И каждый видел именно в своей группировке вполне «существующую» партию. Попытка найти компромиссы между программами большевиков и меньшевиков вызвала нападки со стороны тех и других. Переругались пуще прежнего. А Троцкий проявил себя отнюдь не лучшим образом. Организаторских талантов за ним не водилось. Взять под свое влияние социал-демократическую мешанину или сколотить пусть маленькое, но реальное партийное ядро он не сумел. И Августовский блок остался только на бумаге, никакого объединения не произошло.

Ленин, кстати, в это время ни на какое объединение не нацеливался. Наоборот, он пытался делать упор не на количество, а на качество. Внутри партии вел борьбу с махизмом, «богостроительством», ликвидаторством, национал-сепаратизмом. И в рамках этой борьбы впервые близко сошелся с Иосифом Джугашвили. Коба успел несколько раз побывать в ссылках, откуда быстро убегал. Начал уже писать теоретические работы, хотя искал истину интуитивно. Например, считал нужным поделить помещичью землю в частную собственность крестьян. Но во многом переменил взгляды под влиянием работ Ленина. Они понравились Джугашвили своей четкостью, ясностью, твердым слогом. Иосиф Виссарионович воспринял Владимира Ильича как единственного верного партийного теоретика и взял ориентир на него, признал себя его учеником. Они несколько раз виделись на съездах, а в декабре 1912 г. Джугашвили приехал к Ленину в Краков.

Владимир Ильич как раз сцепился с Бундом, провозглашавшим «культурно-национальную автономию» внутри партии и в будущей России. И Коба становится его ценным союзником. Ленин сообщает Горькому: «Насчет национализма вполне с Вами согласен, что надо этим заняться посерьезнее. У нас один чудесный грузин засел и пишет для «Просвещения» большую статью… Той мерзости, что в Австрии (партийный национал-федерализм. — В. Ш. ) у нас не будет. Не пустим! Да и нашего брата, великорусов, здесь побольше…» Ленин лично проталкивает статью Джугашвили «Марксизм и национальный вопрос» в журнал «Просвещение», несмотря на противодействие членов редакции Трояновского и Розмирович. Он пишет Каменеву: «Вопрос боевой, и мы не сдадим ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи». Джугашвили почти сразу вернулся на родину, где был опять арестован. И Ленин отмечает: «У нас аресты тяжкие. Коба взят… Коба успел написать большую… статью по национальному вопросу. Хорошо! Надо воевать за истину против сепаратистов и оппортунистов из Бунда и из ликвидаторов» [78,93]. Кроме удара по Бунду и его «культурно-национальной автономии», статья «Марксизм и национальный вопрос» имела еще одну особенность. Она впервые была подписана новым псевдонимом — Сталин.

«Железный канцлер» Бисмарк никогда не был другом России. Он был не прочь перехитрить ее в политических играх, подложить ту или иную дипломатическую «свинью». Строил различные антироссийские комбинации с австрийцами, англичанами, турками. Но все это Бисмарк допускал только до определенной степени. И внушал германскому руководству правило: «Никогда не воевать с Россией». Указывал, что победить ее невозможно, потому что Россия — это не территория, не правительство, а весь ее народ. Все русские в своей совокупности — это и есть Россия. Она в душе каждого русского. Можно выиграть боевые действия, занять некоторые земли, но это вызовет вражду со стороны народа, и результат будет однозначным. Однако опыт 1905 г. показал, что победить нашу страну все-таки можно. Если расколоть народ и натравить людей друг на друга. Надо сказать, способ получался очень выигрышным, позволяя свалить убийство России на самих русских. Так сказать, инсценировать самоубийство под тяжестью собственных «грехов» и «ошибок».