Вадим Каргалов - Полководцы XVII в

Сам генералиссимус со штабом перебрался под Азов, когда позиции были уже достаточно укреплены. «Июня 7-го в день недельный (воскресенье) большого полку боярин и воевода Алексей Семенович, устроясь под Азовом обозом, воинским ополчением, в окопах от Сергиева города от каланчей со всеми воинскими припасы пришел в обоз большого полку своего». Здесь, в центре русских позиций, расположилась ставка главнокомандующего.

В тот же день был отдан общий приказ по армии, определявший большие масштабы осадных работ. Только осадные работы, никаких попыток нападения на бастионы и стены Азовской крепости!

В «Описании похода боярина А. С. Шеина» сохранился текст этого приказа: генералиссимус «велел генералам Петру Ивановичу Гордону, Автоному Михайловичу Головину, генерал-майору Карлусу Ригимону полков их с ратными людьми чинить над турским городом Азовом ко взятию того Азова всякий промысел днем и ночью, и для того промыслу к Азову вести шанцы и в шанцах делать раскаты, а на раскатах ставить большие пушки: галанки и мозжеры (мортиры) и полковые пищали».

Крымские татары, как и в прошлом году, пытались мешать осадным работам. На рассвете 10 июня Нуреддин-султан с тысячей всадников приблизился к русскому лагерю. Но сторожевая служба у Шеина была поставлена хорошо, и навстречу своевременно вышла русская конница. Хочется обратить внимание, что против крымцев были посланы конные московские дворяне и иные «московские чины», имевшие хорошее защитное вооружение, умелые в рукопашных схватках и единоборствах. В «стройном бою» или «градных приступах» дворянская конница была почти бесполезна, но рубиться с татарами она умела превосходно! Опытный воевода в полной мере использовал эти ее качества — в коротком бою орда Нуреддин-султана была опрокинута и бежала.

Представим начало осады глазами Петра I, так, как он «отписал» 11 июня 1696 года в Москву:

«А о здешнем возвещаю, что, слава богу, все идет добрым порядком, и обозом город обняв кругом и после в шанцы в одну ночь вступили так блиско, что из мелкого ружья стрелятца стали; а за рекою еще нет. Черкасы (украинские казаки) пришли в Черкаской и ждем их вскоре. Вчерашнего дня Народын-салтан с тысячею татарами под утро ударили на обоз наш, где наша конница такой ему отпор дала, что принужден был бегством спасение себе приобресть и до Коголника гнан со всеми татарами, и конечно был бы взят, толко дятко его, пересадя на свою лошадь, упустил; а сам, против гонителей его став и бився, в руки нашим за спасение ево отдался, того для, дабы тем временем, как он бился и как ево брали, он ушел; однако от Дигилея каллмыченина помянутой Народын меж крылец (лопаток) ранен. На котором, бою несколько их убито да 4 взято, а наших — 8 ранено».

Можно не без оснований предположить, что «добрый порядок», о котором писал Петр I, в немалой степени обеспечивался единством командования и воинским опытом Шеина.

Сам Петр вел себя так, как привык, как ему нравилось: плавал на галере по морю («Вечером лодки сильным ветром гнало на берег, так что мы эту ночь провели в большой опасности», — вспоминал об одном из таких плаваний Гордон), часто бывал в передовых траншеях и на батареях, под неприятельским огнем, рисковал жизнью без необходимости, что очень беспокоило придворных и родственников (царевна Наталья Алекееевна в письме просила брата, чтобы он берег себя, Петр ответил шутливым письмецом: «Сестрица, здравствуй! А я, слава богу, здоров. По письму твоему я к ядрам и пулькам близко не хожу, а они ко мне ходят. Прикажи им, чтоб не ходили; однако, хотя и ходят, только по ся поры вежливо…»), подолгу находился на своей галере «Принципиум», занимался государственными делами, вел обширную переписку, устраивал шумные пиры («При пушечных салютах славно пили!» — вспоминает Гордон).

К 16 июня осадные работы завершились. На предложение сдаться турки ответили выстрелами по парламентеру, который приблизился к стенам с белым, флагом. Тогда начался обстрел из всех пушек и мортир. «Ратные люди подошли шанцами близ азовских, городовых стен и роскаты поделали и пушки и мозжеры на роскатах поставили и город Азов со всех сторон осадили накрепко, въезду в него и выезду из него нет. А ниже Азова на Дону реке, где неприятельские морские суда к Азову приходили, сделаны вновь два земляные городы, а третий против Азова за Доном прежний; укреплены и одержаны те все города людьми и пушками многими. Также море и устьи донские все заперты московскими морскими судами, а на них многочисленными людьми и пушками ж и неприятельские водяной и сухой путь отняты. И за божиею помощию учал промысел чиниться немедленной из шанец генеральских полков, также войска донского казаков и из городка, что за рекою Доном, со всех роскатов в город Азов из больших ломовых пушек стрельба и из мозжеров метание бомб день и ночь непрестанное и из пушек у азовцев по земляному валу роскаты их разбили и пушечную стрельбу у них отбили».