Юрий Ленчевский - СМЕРШ в тылу врага. Зафронтовая работа военной контрразведки

29 июля прибыл на военно-пересыльный пункт и получил назначение в полк стрелковой дивизии, в которой прослужил две недели. Отвечая на вопросы немцев, Малышев предпринимал все возможное для того, чтобы не выдать врагу сведения, составляющие военную тайну. По рекомендации чекистов он старался дезинформировать немецкую разведку о работающих на оборону Ленинграда предприятиях, о возведенных вокруг города оборонительных сооружениях.

После одного из допросов советским военнопленным неожиданно заинтересовалась гитлеровская служба безопасности — СД. Перед началом допроса моложавый эсэсовец, говоривший по-русски, строго предупредил Малышева:

— Нам известно, что русские — мастера забрасывать к нам своих разведчиков. Если ты послан с заданием, то, пока не поздно, сознавайся. Ничего плохого тебе не будет. Сможешь работать по специальности, где захочешь. Если не сознаешься, пеняй на себя. Мы все равно узнаем правду.

Затем эсэсовец изменил тактику, заговорил спокойно уважительно, перешел на «Вы». Допрос шел долго. Абверовцы пытались запутать Малышева, найти противоречия в его ответах. Но цели не добились. В ходе допроса офицер СД выяснял, хорошо ли Малышев знает Ленинград, в каких частях Красной Армии проходил службу.

Когда Владимир сказал, что служил в запасном инженерном полку, немец, глядя в упор на Малышева и не давая ему одуматься, задал подряд несколько вопросов:

— Знаете ли вы лейтенанта Бражкина?

— Да, знаю. Он из инженерного полка.

— А старшего лейтенанта Маковеенко?

— Нет, такого не знаю, — твердо, не опуская глаз, ответил советский разведчик.

— Вы заявляете, что сдались в плен добровольно. Если это верно, что заставило вас пойти на такой шаг?

Малышев повторил то, что уже говорил ранее. Потом эсэсовец расспросил Малышева о ценах на продукты в Ленинграде, о возможности снять квартиру в городе, о порядке работы городского транспорта и так далее.

«Зачем ему нужны эти сведения? — недоумевал Владимир. — Может быть, для шпионов?». Разведчик был близок к истине: в Красногвардейске (Гатчине) в 1941–1942 годах дислоцировалась «Оперативная группа А» полиции безопасности и СД (айнзатцгруппа), возглавляемая бригаденфюрером СС Йостом Хайнцем. Группа вела контрразведывательную работу, разведку и проводила карательные операции. Помимо этого офицеры подразделения проводили активную зафронтовую разведку против Ленинграда. В подчинении айнзатцгруппы находилась зондеркоманда 1А, размещавшаяся в Красногвардейске. В Гатчине, Красногвардейске и Натальевске дислоцировалась оперативная команда 1Ц, которой pуководил штурмбаннфюрер СС Грааф Курт, в функции которой, наряду с проведением карательных операций, входили мероприятия по заброске в осажденный город агентов из лиц, хорошо знающих эти места.

Проанализировав его показания, немецкие разведчики и контрразведчики, очевидно, пришли к выводу, что Малышев рассказал им далеко не все, что ему известно. И тогда они решили изменить методику допросов. Вызвав Малышева через день, они развернули перед ним карту и, задавая вопросы, не сводили глаз с мимики его лица во время ответов за пределами лагеря военнопленных.

— В каких местах города расположены батареи?

— Не знаю, так как часть, в которой я служил, находится не в городе.

— Где находятся пирсы, от которых военные катера отправляются из Петербурга в Ораниенбаум и Кронштадт?

— Это мне неизвестно.

— Может быть, ты назовешь фамилию командира дивизии, в которой служил до пленения?

— Не могу назвать, не знаю.

— Врешь! Продался большевистским комиссарам, — злобно выкрикнул гитлеровец и прижал к лицу Малышева горячую сигарету. Немцы столкнули сидевшего на табурете Малышева на пол, стали избивать его. Но ни по одному вопросу разведчик не изменил своих показаний.

Стремясь сломить его волю, они решили подвергнуть Малышева еще одному, особо изощренному испытанию. Через несколько дней лагерные охранники перед рассветом грубо подняли Владимира с барачных нар, вывели его во двор, бросили в кузов грузового автомобиля. Миновав окраину Красногвардейца, остановились у канавы. Малышева со связанными руками вывели из автомобиля.

— Чудесная ночь, Негин, а? — мечтательно проговорил один из конвоиров. — Кому в такую ночь хочется умирать. Но будем говорить начистоту. Как ни прискорбно, но вы оказались советским разведчиком. Об этом свидетельствует тщательная проверка. Мне приказано вас расстрелять. Выбора нет, уже поздно. И все же я хочу предоставить вам этот выбор. Жизнь будет дарована в случае, если вы откровенно расскажете, с каким заданием прибыли к нам. Все. Думайте. Я даю вам две минуты.