Борис Соколов - Чудо Сталинграда

Питание было исключительно плохое, а в вагонах отсутствовала даже солома, чтобы рабочие во время длительного пути могли прилечь».

Адъютант коменданта лагеря «Дулаг-205» Медер, будучи допрошен, показал:

«…До мобилизации в армию я проживал в г. Бурге, куда для сельскохозяйственных работ привозили русских военнопленных. Эти военнопленные были крайне истощены и измучены.

Судя по тому, что русские солдаты, которых мне впоследствии приходилось видеть, выглядели упитанными и здоровыми, я полагаю, что военнопленные, прибывавшие к нам в Бург, в лагерях и во время транспортировки питались исключительно плохо.

…В Алексеевке, в «Дулаге-205», где я служил, было несколько злых собак. Собаки использовались для наведения порядка среди военнопленных. Во время раздачи пищи (когда еще работали кухни) военнопленные выстраивались в очередь, чтобы получить немного похлебки.

Иногда голодные люди (некоторые из них от голода доходили до сумасшествия) нарушали очередь, тогда собаководы натравливали на них собак».

В процессе следствия по делу Керперта, Куновского, Лянгхельда и Медера в Сталинградском спецлагере были установлены и допрошены бывшие военнослужащие Красной Армии – Крупаченко К. С., Писановский К. К., Касинов И. Д., Кучеряев С. М. и Алексеев А. А., которые длительный период времени, находясь в плену у немцев, содержались в «Дулаге-205».

Указанные лица показали о массовой смертности среди военнопленных от голода и зверского обращения к русским военнопленным со стороны германского командования.

Так, бывший военнослужащий Красной Армии Алексеев А. А. на допросе 10 августа 1943 года показал:

«…В лагере была большая смертность, причиной этому было следующее: военнопленным за все время моего пребывания в лагере вовсе не выдавалось хлеба, воды… Вместо воды выгребали грязный окровавленный снег в зоне лагеря, после чего были массовые заболевания военнопленных.

Медицинская помощь отсутствовала. Я лично имел четыре раны и, несмотря на мои неоднократные просьбы, помощь оказана не была, раны гноились.

Немецкие часовые стреляли в военнопленных без предупреждения. Я лично сам видел, как один военнопленный, фамилию его не знаю, во время раздачи пищи пытался ножом отрезать клочок лошадиной шкуры – был замечен часовым, который в упор выстрелил в военнопленного и застрелил его. Таких случаев было много.

Спали на земле в грязи, от холода согреться абсолютно не было места. Валенки и теплую одежду у военнопленных отбирали, взамен давали рваную обувь и одежду, снятую с убитых и умерших…

Многие из военнопленных, не перенеся ужасов обстановки лагеря, сошли с ума.

Умирало в день по 150 человек, а в первых числах января 1943 года в один день умерло 216 человек, о чем я узнал от работников санчасти лагеря.

Немецкое командование лагеря травило собаками – овчарками – военнопленных. Собаки сбивали с ног ослабевших военнопленных и таскали их по снегу, а немцы стояли и над ними смеялись.

В лагере практиковались публичные расстрелы военнопленных…»

Бывший военнослужащий Красной Армии Касинов И. Д. на допросе 23 июля 1943 года показал:

«…В лагере военнопленных за малейшие нарушения – шум в очереди при получении пищи, выход из строя, опоздание в строй – пленные систематически избивались палками, без разбора виновности».

Аналогичные показания, иллюстрируемые фактами зверств немцев над военнопленными, дали и другие бывшие военнослужащие Красной Армии.

Керперт, Куновский, Лянгхельд и Медер в совершенных ими преступлениях виновными себя признали.

Следствие по делу продолжается.

Мною поставлен вопрос перед правительством о целесообразности организации по делу гласного процесса, с освещением его в печати».

В оправдание немцев можно сказать, что после окружения продовольствия катастрофически не хватало и самим немцам. Начиная с 10 декабря немецкие солдаты в Сталинграде тоже умирали от голода. Естественно, что в условиях, когда от голода умирали собственные солдаты, германские офицеры заботились о питании пленных в самую последнюю очередь. Хотя какое-то продовольствие, как можно судить из записки Абакумова, в лагеря поступало вплоть до самого конца. Вряд ли также пленные офицеры признавались следователям контрразведки в том, что они смотрели на советских пленных как на «рабочий скот», признавались в намерении расстрелять их, равно как и в том, что они лично систематически избивали пленных. Не исключено, что часть текста в протоколы допросов вписывали переводчики во взаимодействии со следователями, а некоторые показания выбивали из немецких пленных офицеров пытками. Стоит отметить, что капитан Вильгельм Лянгхельд (Лангхельд) был повешен 19 декабря 1943 года после первого открытого процесса над немецкими военными преступниками в Харькове (сталинградские преступления Лангхельду не инкриминировали, хватило харьковских. Он обвинялся в том, что «являясь офицером немецкой военной контрразведки, принимал активное участие в расстрелах и зверствах над военнопленными и мирным населением, при допросах военнопленных путем истязаний и провокаций добивался от них вымышленных показаний. Лично сфальсифицировал ряд дел, по которым было расстреляно около 100 ни в чем не повинных советских военнопленных и мирных граждан»).