Пётр Столпянский - Старый Петербург - Адмиралтейский остров - Сад трудящихся

Как видим, Бахерахт указывает, что он нашел способ лечения зубной боли магнитом совершенно случайно, даже более того, он не хотел и пробовать этот способ лечения, так как «действие оного понять не мог», но обстоятельства заставили его применить магнит, и результаты получились блестящие. Но, достигнув таких результатов и принимая во внимание, что «не всякий может применять сие средства», а во-вторых, что «весьма многие страждут оною болезнею», Бахерахт открыл у себя прием бесплатного лечения зубной болезни магнитом. Для этого больные должны были приходить к нему на квартиру по утрам в восьмом часу. Бахерахт при этом указывал, что сперва «больные чувствовали при оном небольшую боль, после великий холод и стук в зубе, а, наконец, зуб совсем онемел, и боль вдруг прекращалась. По сие время я ни одного еще не видел больного, добавлял в заключение Бахерахт, у которого бы после того зуб опять заболел».

Почти через сто лет «магнит Бахерахта» заменился в Петербурге способом поручика Бородина [368] Русский Архив, 1907 г., № 6, стр. 287 и ел. . Когда врачебная управа требовала у Бородина докторский диплом, то отставной поручик показывал на богатейший перстень, который блестел у него на руке — перстень был подарок великого князя, супругу которого Бородин вылечил от зубной боли. Врачебная управа примирилась с такою аргументациею, а отставной поручик продолжал свое лечение.

Пациентов у него было видимо-невидимо, брал он за лечение громадные деньги и наносил большой ущерб практике дантистов того времени, так что один из них знаменитый дантист 50—60-х годов прошлого столетия Вангенгейм предложил Бородину двадцать пять тысяч рублей, чтобы он прекратил свою практику. Поручик Бородин только рассмеялся в ответ на такое предложение, указывая, что он зарабатывает в месяц не менее семи тысяч рублей.

Вот как один из пациентов Бородина описывает способ лечения: «велел мне раздеться и лечь в постель, затем подан был кипящий самовар, жаровня с угольями и порожняя кадушка. Кадушкой этой он покрыл жаровню, посыпав на нее предварительно какого-то порошку, издававшего неимоверно противную угарную вонь и, накрыв меня с головою ватным одеялом, велел дышать над кадушкой, наполненной дымом и кипящей водой. Я полагал, что задохнусь на смерть, и через полчаса меня раскрыли.

Неизменно после лечения Бородин рассматривал воду в кадушке и прибавлял: «а вот посмотрим, сколько червяков вышло из больного зуба?!»

Поручик Бородин всегда находил чуть ли не десятки червячков, а большинство его пациентов уходили от него без зубной боли.

Как мог читатель заметить из приведенного объявления зубного врача Валленштейна, вход к нему был рядом с кондитерской Вольфа [369] С. П. В., 1788 г., стр., 400. .

В 1788 году в Северную Пальмиру прибыло еще два иностранца, один с совершенно диковинной фамилией Валлот, другой, носящий более знакомое для русского уха прозвище Вольф. Были ли эти два иностранца в родстве или свойстве, или связывало их общее желание поправить свои обстоятельства, мы не знаем, но, очевидно, они заключили тесный союз, так как, прибыв вдвоем, открыв общее дело, они и вели его вместе вплоть до самой смерти одного из них m-r Валлота... Иностранцы эти не обладали какими либо выдающимися артистическими талантами, они были просто-напросто булочниками и кондитерами, но, несмотря на такую скромную профессию, сумели оставить по себе след в петербургской жизни. О своем прибытии эти иностранцы оповестили помощью следующего объявления: «У кондитеров Валлот и Вольф имеются разнообразные, из сахара сделанные, корзиночки и яйца с женскими перчатками внутри». Объявление это было напечатано 11 апреля за две недели до Пасхи и явилось, насколько нам удалось установить, первым объявлением о пасхальных подарках. Надо отдать справедливость Валлоту и Вольфу, они не удовлетворялись только выпискою из-за границы пасхальных яиц, но старались своими подарками заинтересовать петербуржца и ответить, как это ни странно, на запросы времени. Так в 1789 году [370] С. П. В., 1789 г., стр., 410. они выставили яйца с изображением Очакова, в 1790 году к торжеству Пасхи продавались яйца, изображающие сдачу Бендер [371] С. П. В., 1790 г. , а в следующем 1791 году [372] С. П. В., 1791 г. торговали «Фигурными яйцами, изображающими победу над Измаилом» — текущие политические события находили отголосок даже в пасхальных яйцах. Кроме этих, если так можно выразиться, политических яиц, неизменно были на прилавках «яйца с женскими перчатками», «яйца à la Flore, деланные яйца и коробки à la sultan и, наконец, Chapeaux de bonne espérance с яйцами, и, наконец, из сахара деланные с именными вензелями яйца».