Ольга Грейгъ - Операция «Антарктида». Битва за Южный полюс

Но то было в детстве.

Румянцов то открывал, то жмурил глаза, пока, наконец, зрение не вернулось к нему. И тогда он вновь, на сей раз надолго, зажмурился от сияющей белизны комнаты.

Постепенно возвращались иные чувствования.

Мужчина осторожно посмотрел вверх, затем так же медленно и осторожно встал с ощущением, что пол вот-вот может выскользнуть из-под ног, уплыть и он снова полетит в неведомое. Его тело каждой своей клеточкой нащупывало пространство; т а к, вдруг попадая в глубину вод, человек барахтается, пытаясь найти твердую опору; т а к очутившись в падающем самолете, каждый напрягается сверх сил, неосознанно пытаясь остановить падение, прекратить катастрофу…

Найти точку спасительной опоры, – таково стремление человеческой психики.

Встав, Иван – медленно, как очнувшийся после долгой болезни, – направился к двери, вышел в коридор, где никого не обнаружил. Постояв там какое-то время, он вернулся в комнату и толкнул ручку другой двери. Судя по всему, он увидел кухню; за третьей дверью обнаружились ванна и туалет.

Надев приготовленный для него висевший в шкафу спортивный костюм, Иван умылся, выпил сок и вышел во двор. Взору предстала чудесная панорама гористой местности, где сам воздух дышал райским уединением. Места были незнакомые, и вместе с тем он точно знал, что видел эти картины природы.

И пейзаж, и лесной эфир, и утренняя свежесть наполнили его кровеносные сосуды огромным желанием жить; и это желание влилось, переполнив, в его крепкое сердце.

Он стоял возле четырехэтажного сооружения, явно гостиницы, но слишком уединенной и элитной, а значит, гостиницы для избранных и не часто появляющихся гостей.

В стороне, выше этого здания виднелся двухэтажный коттедж милой непритязательной архитектуры с открытой верандой на втором этаже.

От дома, из которого вышел Румянцов, в сторону коттеджа вела ступенчатая дорожка, плиты ступенек были неровными, но они вписывались в общий рельеф. И снующие по плитам муравьи, и проросшие сквозь щели травинки, и песчинки, надутые ветром, и покачивание деревьев, и плывущие легкие облака, и птичий щебет, и необъятная синева – все теперь виделось по-другому, с новой упоительной ясностью.

Метрах в пятидесяти отсюда проходила подвесная дорога, которая скрывалась за коттеджем и уходила наверх, к лесистому плато. Но Румянцов не пошел туда, а стал подниматься по ступенькам. Он шел по ним с ощущением, что там, у коттеджа, он обязательно увидит что-то невероятное, потрясающее его сознание, и вместе с тем – земное, реальное, почти обыденное.

Ощутив прилив сил, он легко поднимался по ступеням, пока, наконец, они не остались позади. И тогда – влекомый магической силой, – он развернулся и окинул взглядом всю панораму.

Он сразу узнал это место!

Он много раз видел его в кинозалах Арсения Алексеевича Архимандритова. Ошибки быть не могло: Румянцов находился в южной части Латиноамериканского континента, и вместе с тем – в… Европе, среди альпийских лугов. Со смотровой площадки, где он оказался, просматривались мирная долина и буколическая деревушка с домиками, крытыми красной черепицей и стреловидными пиками кирх. Будто недавно ты уснул, почти умер, а потом, поборов летаргическое наитие и мучительные страхи, вдруг очнулся в сказке братьев Гримм.

Потрясенный, Румянцов делал глубокие вдохи, и никак не мог насмотреться и надышаться.

Он ощущал, как его фатально тянет взять и войти в этот стоящий в уединении большой и красивый старинный дом. Но чувство, похожее на страх, удержало; и тогда Иван опасливо, – не из страха, а чтоб не нарушить свои благоговейные внутренние предчувствия, стал, не спеша, обходить дом по кругу, ступая по квадратам сиренево-синих плит.

Вдруг, повернув за угол, Иван увидел сидящего в широком и высоком кресле человека; вернее, даже не самого человека, а его вытянутые и скрестившиеся ноги. Он сразу узнал, кто это. И, словно не было долгого перерыва, сказал:

– Здравствуйте, товарищ генерал армии!

Сидевший в кресле пожилой и уже обрюзгший мужчина, кивнув в ответ, хрипло проговорил:

– Если уж ты обращаешься по званию, то не «здравствуйте», а «здравия желаю».

После чего, поправив, Исай Львович Гейер-Генерозов спросил:

– Ты хоть представляешь, где сейчас находишься?

– Да. И даже догадываюсь, что вы можете меня… познакомить…

– …если на то есть санкция босса. Впрочем, знакомить я тебя ни с кем не буду. Давай предоставим все фортуне. Возможно, она будет к тебе благосклонной, ведь ты прибыл сюда с контейнером, который служит паролем.