Андрей Черныш - На фронтах Великой войны. Воспоминания. 1914–1918

Жизнь штаба в условиях начавшейся войны, сам переход к фронтовому быту описаны очень интересно. В числе прочего отмечены сюжеты, постфактум вызывавшие повышенное внимание писателей русского зарубежья. Это поколенческая разница – военная молодежь и немолодой генералитет. Среди генералов, как мы видим глазами А. Черныша, встречались комичные фигуры, просто не отвечавшие задачам новой, невероятно масштабной и непривычно технологичной войны. Таков у Черныша инспектор артиллерии корпуса генерал Развадовский. Генштабовская молодежь несла значительную часть рутинной нагрузки; три молодых капитана в шутку звались «тремя китами», на которых держалась штабная работа.

В то же время читатель видит и хороших офицеров среднего поколения: таков начдив генерал Булатов, ушедший «на корпус», на повышение. Отметим, что на сегодняшний день его судьба после 1917 года неизвестна. Яркий заслуженный боевой командир исчез для историков в круговерти междоусобицы. Таких судеб – сотни. На походе на Черныша была возложена организация службы связи – нужнейшая и неблагодарная служба, как он сам пишет. Сразу же выяснилось, что по мобилизации в команду связи штаба присланы люди, не имеющие представления о телефоне. Обучение на ходу, на походе оказалось единственно возможной реакцией на просчет мобилизационного планирования.

Воспоминания позволяют увидеть черточки военного быта, отчасти – фольклора войны. Известна «железная» бригада, затем дивизия – 4-я стрелковая – генерала А. И. Деникина. В 17-м же корпусе репутацию «кремневой» заслужила 3-я пехотная дивизия, как раз в командование ею генерала Булатова. Еще до начала боевого соприкосновения войска нервируют слухи о «польских легионерах» (в краю, где можно предполагать недружественность части польского населения), волнуются и штабы… Шифр, используемый для секретной связи со штабом армии, настолько незатейливый, что телеграмму, предназначенную лично начальнику штаба, несущий ее офицер расшифровывает без ключа на ходу. Потом сознается в «преступлении», все благодушно смеются. Это не единичный случай. Пошедший в восточно-прусский поход 13-й армейский корпус не имел при себе шифра и переписывался со штабами открытым текстом. Это добавило лишний кирпичик в катастрофу 2-й армии. Действительно, сознание старших начальников не успевало за новыми скоростями и масштабами в военном деле.

Одним из уязвимых мест Русской императорской армии была известная разобщенность между родами войск. Артиллеристы дорожили своей кастовой сплоченностью, не готовы были тактически гибко взаимодействовать с пехотой, существовал гвардейско-армейский антагонизм, конница была склонна третировать пехоту… Об этом написано немало, в том числе и русскими офицерами постфактум, в зарубежье. Черныш демонстрирует свой пример. Приданная корпусу кавалерийская дивизия получает упрек в пассивности от штаба корпуса. На следующий день она красиво атакует в конном строю австрийские окопы, несет большие потери, но прорывает вражескую позицию, берет батарею. Захваченные пушки присланы прямо с поля боя в штаб корпуса в качестве ответа на недавний упрек. Еще на следующий день в наступление идет пехота корпуса, нужна кавалерия для развития успеха, – однако кавалеристы безучастны, начдив заявляет об утомлении недавним боем… История характерная, и не только как повод для рассуждений о несогласованности действий. Такие случаи – продукт определенной военной культуры, в которой красота подвига, соревновательность и специфическая «обидчивость» вполне полноправны. В начале Великой войны командиры в больших чинах ходили в атаки в густых цепях, со стеком в руках, ругаясь по-французски – это оттуда… Похожее было и у германцев. Война и невиданный стремительный прогресс техники быстро излечили от старомодной эффектности. Однако за изменением тактики и техническим усовершенствованием нельзя не увидеть гибели военного джентльменства, того духа, который роднил военных даже враждующих армий. Стилистика Второй мировой войны будет удручающе иной.

В мемуары привносится привычная стилистика прилежного генштабиста: скрупулезно указываются маршруты движения и направления операции, обозначается линия фронта, автор дополняет текст схемами, идет речь о положении в соседних корпусах. То есть перед читателем действительно разворачивается панорама военных событий, в связи и последовательности. В то же время офицер на войне не забывает восхититься красотой древней Волыни, на территории которой происходят военные действия.