Шарль Монтескье - Размышления о причинах величия и падения римлян

Как владыки вселенной, они присваивали себе все ее сокровища; они грабили более справедливо как завоеватели, чем как законодатели. Узнав, что Птолемей, царь Кипра, обладает несметными богатствами, они по предложению одного трибуна приняли закон, согласно которому объявили себя наследниками еще живого человека и конфисковали имущество союзного государя.

Корыстолюбие отдельных граждан разграбило все то, что ускользнуло от алчности государства. Судьи и правители продавали свое правосудие царям. Спорящие стороны разоряли себя наперебой, чтобы купить всегда сомнительное благоволение судьи против соперника, который еще не окончательно истощил себя, ибо здесь не соблюдалась даже справедливость разбойников, которые при совершении своих преступлений соблюдают известную добросовестность. Наконец, государи, зная, что их законные или узурпированные прапа могут быть подтверждены только посредством подкупа, для того чтобы получить деньги, грабили храмы и подвергали конфискации имущества самых богатых граждан; они совершали тысячи преступлений для того, чтобы отдать римлянам все сокровища мира.

Но больше всего выгоды Рим извлекал из того уважения, которое он внушал всем народам. Вскоре он заставил замолчать царей и как бы ошеломил их. Вопрос уже не ставился о степени их власти, ибо сама их личность подвергалась опасности: объявить войну это значило подвергнуться риску плена, смерти или позора при триумфе. Таким образом, цари, жившие в неге и роскоши, не осмеливались смотреть прямо в глаза римскому народу; потер я ь мужество, они надеялись терпением и низостью оттянуть наступление тех несчастий, которые им угрожали.

Обратите внимание па поведение римлян. После поражения Атиоха они стали владыками Азии, Африки и Греции, почти не заняв городов. Казалось, они побеждали только ради того, чтобы отдавать. Но они оставались владыками настолько, что, объявляя войну какому-либо государю, они, так сказать, обрушивали на него тяжесть всей вселенной.

Еще не наступило время овладеть всеми завоеванными странами. Если бы они сохранили за собой города, взятые у Филиппа, то открыли бы глаза грекам. Если бы после второй пунической войны или войны против Антиоха они захватили земли в Африке или в Азии, то они не могли бы сохранить их за собой, ибо победа еще не была окончательно упрочена.

Перед тем как начать повелевать нациями как подданными, следовало подождать, пока они привыкнут повиноваться как свободные и как союзники и постепенно растворятся в римской республике.

Посмотрите на договор, который они заключили с латинами после победы у озера Регилда; он был одним из главных фундаментов их могущества; в нем нет ни одного слова, которое дало бы повод заподозрить их в стремлении к власти.

Они завоевывали постепенно. Когда побеждали какой-либо народ, то удовлетворялись тем, что ослабляли его; ставили ему такие условия, которые незаметно подтачивали его; если он поправлялся, его еще больше унижали: он становился подданным, причем нельзя было указать точно, в какой момент это произошло.

Таким образом, Рим, собственно говоря, не был ни монархией, ни республикой, но головой тела, состоявшего из всех народов мира.

Если бы испанцы после завоевания Мексики и Перу следовали такому же плану, им не нужно было бы все разрушать для того, чтобы все сохранить.

Безумие победителей состоит в том, что они желают навязать всем народам свои законы и свои обычаи. Это ни к чему не служит, ибо люди способны повиноваться при всяком роде правления.

Но Рим не предписывал никаких общих законов, поэтому народы не имели между собой никаких опасных связей; они составляли одно тело только в смысле общего повиновения; не будучи соотечественниками, они все были римлянами.

На это можно возразить, что империи, основанные на феодальных законах, никогда не были ни прочными, ни сильными. Но нет ничего столь противоположного друг другу, как строй римского государства и варварских государств. Говоря кратко, можно сказать, что первый был основан на силе, второй — на слабости; в одном случае существовало чрезмерное подчинение, в другом — чрезмерная независимость. В государствах, завоеванных германскими нациями, власть находилась в руках вассалов и только право — в руках государя; в Риме все обстояло наоборот.

Из всех царей, на которых нападали римляне, один Митридат защищался мужественно и поставил их в опасное положение.