В Брачев - Богатыри русского политического сыска

К этой оценке Бурцева следует относиться критически: ведь агенты А.А.Красильникова, как мы знаем, ходили за ним буквально по пятам и рассчитывать на объективность Владимира Львовича было бы наивно.

Однако, как выясняется, и в самом Департаменте полиции о А.А.Красильникове были невысокого мнения и даже подумывали о его возможной отставке. Характерен в этой связи диалог, состоявшийся 13 марта 1917 года между председательствующим в заседании Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства и бывшим директором Департамента полиции Е.К.Климовичем.

"Председатель - Кто при Вас заведовал парижской охраной, заграничной охраной?

Климович - Красильников.

Председатель - Вы не знаете о том, что Штюрмер хотел назначить Манасевича?

Климович - Красильников представлял, по существу, на мой взгляд, пустое место ...

Председатель - Так Вам известно, что Штюрмер на место Красильникова прочил Манасевича-Мануйлова?

Климович - Я боюсь сделать категорическое заявление, но я позволю себе сказать такую вещь, что Красильников плохо разбирался в получаемых им сведениях. Он иногда Департамент полиции странно озадачивал своими донесениями.

Видно было, что человек присылает целую кипу сведений, в которых он разобраться не может, которые нас волнуют, и тревожат, и пугают, и мы должны посылать ему запросы, выяснять обстоятельства дела. У меня было желание его сменить и я думал пригласить на эту должность генерала Коттена ..." [317].

Назначение это, однако, не состоялось ввиду появления конкурирующей кандидатуры А.Ф.Манасевича-Мануйлова [318].

Более справедлив к А.А.Красильникову вице-директор и.д. Департамента полиции, товарищ министра внутренних дел С.П.Белецкий. "Красильников, отмечал он, - представлял собою тип прокутившегося барича. Это офицер, широко поживший, настолько широко, что исполнительных листов не хватило бы, если бы у него имелись капиталы для оплаты долгов. Курлов, его однокашник по полку, устроил его за границу. Не будучи знакомым с розыскным делом, ни с органами министерства, он был поставлен как бы представителем Департамента полиции за границей; причем полномочия были довольно широкие: он должен был сноситься с полицией Франции, Англии, Германии, Италии, Швейцарии.

Ему помогало то, что он был человек образованный, в летах, много пожил, великолепно говорил на многих иностранных языках и, с точки зрения представительства, удовлетворял своему назначению" [319].

Нельзя не согласиться с С.П.Белецким. Действительно, в своем черном сюртуке с лентой Почетного легиона, среднего роста, с седоватыми усами таков был его портрет в это время, Александр Александрович был деловит и представителен [320] и явно сидел на своем месте, что бы там ни говорили и не писали ангажированные историки с подачи В.Л.Бурцева и его недоброжелателей из Департамента полиции.

Тяжелым испытанием для Заграничной агентуры стала Первая мировая войны.

По указанию Департамента полиции деятельность Агентуры спешно приводилась в соответствие с новыми требованиями, связанными с подключением ее к сбору в странах Европы информации разведывательного характера. Сам А.А.Красильников такого рода деятельностью, впрочем, не занимался, поручив ее Б.Лиховскому и А.Литвину. Активно включилось в эту работу и сыскное бюро Г.Бинта и А.Самбена.

Из показаний Г.Бинта, данных комиссии Временного правительства по ликвидации зарубежной агентуры видно, что он осуществлял, главным образом, сбор сведений разведывательного характера на территории Австрии и Германии при помощи завербованных им немецкоговорящих граждан Швейцарской республики. Кроме того, Г.Бинт собирал для Департамента полиции сведения об обучении военному делу группы молодых финнов (около 800 человек) на территории Германии близ Гамбурга, которых предполагалось впоследствии перебросить непосредственно в Финляндию для организации там восстания против русских [321].

Из других мероприятий разведывательного и контрразведывательного характера Заграничной агентуры 1914-1916 годов обращают на себя внимание попытки ее сотрудника Бенциона Долина спровоцировать немецкую разведку на организацию целого ряда взрывов на стратегически важных объектах России [322].

Инциденты такого рода действительно имели место (взрыв дредноута "Мария", серия взрывов в Архангельском порту), однако кто кого водил здесь за нос - определить трудно. Скорее всего, большого эффекта разведывательная и контрразведывательная деятельность Заграничной агентуры не дала. И удивляться тут нечему: не ее это было, как говориться, дело. Главной задачей Агентуры всегда являлось предотвращение поползновений не внешнего, а внутреннего врага - революционных партий и групп, что не могло, конечно же, не сказаться на ее структуре и характере личного состава.