В Брачев - Богатыри русского политического сыска

Оказывается, под влиянием успехов Петр Иванович стал пренебрегать своими обязанностями, представляя своему непосредственному начальству отчеты сугубо формального характера, не несущие какой либо конкретной заслуживающей внимания информации [100]. Не прошло мимо внимания В.К.Плеве и усиленное покровительство П.И.Рачковского ряду иностранных коммерческих предприятий в России. И, наконец, самая последняя, и как оказалось, самая большая, вина Рачковского заключалась в его тесных связях с французскими политическими кругами и французской полицией. Приложенные к Записке письма П.И.Рачковского, исследование которых проведено Р.Ш.Ганелиным [101], действительно не оставляют сомений, кем был организован налет на виллу Ильи Циона в Швейцарии и позволяют сомневаться в бескорыстном характере хлопот Петра Ивановича о привлечении иностранных капиталов в Россию. Однако большого впечатления на Николая II ни сама Записка , ни приложения к ней не произвели. Во всяком случае, резолюция царя на представленные ему документы была следующей: Желаю, чтобы вы приняли серьезные меры к прекращению сношений Рачковского с французской полицией раз и навсегда. Уверен, что исполните приказание мое быстро и точно [102].

Из всех прегрешений Рачковского царя заинтересовали, как видим, только его связи с французской полицией. Если исходить из традиционной версии, что Записка В.К.Плеве была представлена царю дважды: сначала (в 1903 г.)

В.К.Плеве, а затем (в 1905 г.) П.Н.Дурново [103], то возникают вопросы. И первый из них заключается в определении времени царской резолюции. Р.Ш.Ганелин уверен, что это случилось 13 июля 1903 года [104]. Однако, скорее всего, никакой записки царю о П.И.Рачковском В.К.Плеве не подавал, и резолюция Николая II на ней относится совсем к другому времени - 1905 году. Ведь найдена была записка в 1902 году не в архиве, а в бумагах В.К.Плеве, и никакими сведениями о ее представлении в 1903 году царю мы не располагаем. Да и трудно представить, чтобы П.Н.Дурново решился вторично подать на высочайшее усмотрение уже однажды представлявшийся документ. Нет, очевидно, что и представление записки, и резолюция царя относятся к 24 января 1905 года. Все это заставляет нас с большой осторожностью подходить к версии В.К.Агафонова о служебных упущениях Рачковского как главной причине его отставки. Правы здесь, по-видимому, те, кто связывал падение Рачковского с интригами В.К.Плеве и черногорской принцессы герцогини Лейхтенбергской Анастасии Николаевны, от которой, собственно, и узнала во время визита в 1901 году Николая II во Францию, Александра Федоровна, страдавшая нервным расстройством из-за безуспешных попыток подарить Николаю II сына-наследника, о чудесных способностях лионского старца [105]. Рачковскому было приказано разыскать Филиппа и доставить в Компьен, где тогда жили высокие русские гости.

Одна из черногорок, - писал об этой истории С.Ю.Витте, - была в Париже, - она потребовала к себе заведовавшего там нашей тайной полицией Рачковского и выразила ему желание, чтобы Филиппу разрешили практиковать и дали ему медицинский диплом. Конечно, Рачковский объяснил этой черногорской принцессе всю наивность ее вожделения, причем недостаточно почтительно выразился об этом шарлатане. С тех пор он нажил в ней при дворе опасного врага .

Когда же в 1902 году мосье Филипп появился по приглашению царя в Петербурге, опекавший его здесь дворцовый комендант генерал-адъютант П.П.Гессе запросил отзыв П.И.Рачковского о Филиппе. Подготовленный им документ Рачковский привез из Парижа в Петербург, куда приезжал по делам [106].

Ранее, нежели представить его Гессе, он прочел его Д.С.Сипягину, который заявил, что как министр внутренних дел, он ничего об этом рапорте не знает, так как он ему не адресован, а как человек, советует бросить его в топившийся камин. Однако Рачковскнй пренебрег советом и выполнил свой долг, передав рапорт по назначению. Это и решило его судьбу. Пока министром внутренних дел оставался благороднейший и честнейший человек Д.С.Сипягин, Рачковского не трогали, так как он по части своей профессии имел несомненные заслуги в Париже. Но после того, как Сипягина безвинно злодейски убили, и вступил на пост министра внутренних дел Плеве, с Рачковским быстро расправились [107]. Такова версия С.Ю.Витте, рисующая Рачковского человеком принципов и жертвой грязных интриг черномазой принцессы . Однако большинство исследователей не склонны видеть в Рачковском человека принципов и доказывают, что не ограничившись официальным рапортом о темном прошлом Филиппа, он написал еще и письмо па имя вдовствующей императрицы Марии Федоровны с разоблачением вредного влияния лионского старца на ее сына ( агент масонов и прочее). Императрица имела крупный разговор с Николаем II и не скрыла источника полученных ею сведений о Филиппе. Царь был страшно разгневан, вызвал к себе Плеве, тогда уже министра внутренних дел, и горько жаловался на подлеца Рачковского . Плеве, давно уже, со времен Дегаева, не любивший Рачковского и боявшийся его, воспользовался удобным случаем, вызвал телеграфом Рачковского в Петербург для выяснения его проделок и начначил над ним следствие. Но сильные друзья (среди них дворцовый комендант П.П.Гессе) выручили. Следствие было прекращено. Рачковский же был выслан сначала в Брюссель, а потом в Варшаву [108].