Александр Байгушев - Русский орден внутри КПСС. Помощник М. А. Суслова вспоминает

А при Хрущеве стало с коммунистической теорией еще беспросветней — на потоке массовых «реабилитаций» покончили и с последним авторитетом — авторитетом Ленина-Сталина. Вместо того упрощенного ленинизма, как азбука для неграмотных, что «откомментировал» по «пунктам» сам товарищ Сталин, — который именно по пунктам требовали от всех учить наизусть, — появилось нечто еще более примитивное и жуткое. Поскольку освободили из заключения многих упертых «русофобов», недобитых троцкистов, то на волне реабилитации, при личном покровительстве Хрущева и его идеологического наставника престарелого троцкиста и масона Куусинена, надев маску «последовательного интернационализма», прорвался во власть ничего общего с ленинизмом не имеющий сущий космополитический троцкизм. Ленинизм хоть признавал строительство социализма в одной стране. А троцкизму непременно подавай Мировой Пожар!

Хрущев в молодости начинал как ярый троцкист, за что его постоянно потом попрекал Сталин. При Сталине однако Кузькина Мать предал своих троцкистских учителей (уж что-что, а предавать он умел виртуозно!) и, выслуживаясь перед Сталиным, самолично, отлично зная иудейско-троцкистскую среду, где кого брать, устроил в Москве на троцкистов показательные массовые облавы. Палача-доброхота на грязную работу всегда не так-то просто найти. Но антисемита Хрущева подмывало «им» насолить. За палачество Хрущев и полюбился Сталину. Но что заложено в генах юности, то все равно проявится под старость — Хрущев вернулся в троцкизм.

При товарище Сталине товарищ Хрущев уже неумеренно и часто вздорно «активничал», «булькал», как выражался Сталин, но хоть под контролем — под сталинским зорким пристальным взглядом. Несло Никитку прямо, как действительно Перельмутера, как дешевого малообразованного, но с огромными амбициями, нахального Донельзя местечкового еврея. Предлагал он Сталину самые бредовые инициативы. Почитайте мемуары Лазаря Моисеевича Кагановича, там очень хорошо про его любимого выкормыша все описано; как Сталин постоянно высмеивал «местечковые» инициативы «булькающего» Хрущева. Кстати, это не Лазарь Каганович, — тот только поддержал! — а это Хрущев придумал взорвать Храм Христа Спасителя, чтобы на его месте построить необъятный «Дворец Советов».

И вот с 1953 года мы на целых десять лет получили над собой «инициативного» антисемита, а по уровню мышления и образованию, увы, чисто «местечкового» наглеца. «Я все могу! я во всем понимаю! Хотите всю русскую культуру лично перетопчу?!» — и ведь в прямом смысле топтал — в бешенстве по замечательным картинам ногами. Сам я своими глазами, как верный пес, стоя за спиной Фурцевой (такая была работа), в ужасе видел этот шабаш своего тощашнего шефа в Манеже, тогда Центральном выставочном зале. Он сбросил под ноги и топтал картины Филонова. А как с кулаками он накинулся на скульптора Эрнста Неизвестного, чья круто еврейская физиономия пришлась Хрущеву «не по ндраву»?!

Мне скажут: — Как?! ты поднимаешь руку на Хрущева? а ведь при нем «шестидесятники» дали нам свободу.

Но вспомним, какую свободу. Кухонную! При нем да — стало можно между собой, но только у себя дома на кухнях, что-то говорить. Сажали студентов пачками, а еще больше отправляли в армию. Я потерял так многих друзей и в МГУ и во ВГИКе. Едва друга Гену Шпаликова, потом известного киносценариста, удалось «прикрыть». А стоило, например, Владимиру Осипову прочитать православные стихи возле памятника Маяковскому, как ему дали срок, который он отсидит от звонка до звонка (христиан советская антихристова власть не миловала!) — с 6 октября 1961-го по 5 октября 1968-го года. Семь лет за упоминание Христа!

Только на собственных кухнях и была Оттепель (термин Оренбурга, евреями активно подхваченный!). Маленькая Свобода, что хочешь, в междусобойчиках шепотком говорить. «Жучков-подслушек» у чекистов на всех уже не хватало. За одни разговоры уже, как прежде в жестокие сталинские времена, никого не сажали. Так тогда и шутили все: «У нас в стране Кухонная Свобода».

Кухонная Свобода — жуткая свобода. Она внесла в нашу жизнь двуличие — сознательное фарисейство, когда говоришь одно, а про себя думаешь другое. Именно на кухнях под рюмочку и закуску лопнули советские убеждения. Кто-то хотел назад к Сталину, кто-то вперед к «социализму с человеческом лицом». Но все постоянно фальшивили сами, говорили дома одно, а на работе другое, и детей приучали фальшивить, а практически просто лишали детей хоть каких-то духовных жизненных устоев. Самое отвратительное, что наибольшими фарисеями были партийные функционеры. При Сталине была высокая трагедия советской власти, при Хрущеве началась ее жалкая комедия. Расходились, отпускали всякие тормоза на кухнях — и молчали на собраниях и в прессе в тряпочку, только поддакивали любому партийному вздору. Всем даже в голову не приходило как-то «вякйуть». Какая-нибудь бойкая бабенка, секретарь парткома на собрании соловьем за «родную советскую власть» заливается, а на кухне у тебя она же почем зря эту самую «родную» честит и, как на Западе, где она туристом побывала, все распрекрасно живут, восхищается.